-Думаю, вас лучше оставить… Я доберусь сам. Можете ехать спокойно… — пробормотал Ален и отпрянул.
‚Вот так побег! Как будто он боится его, — пронеслось у неё в голове, — А, может, хочет сделать что-то, без нас. Ну, как знает…‘ — Не успела оглянуться, как демон исчез.
-И правду, сам он может…
Они сели на лошадь. Лай вначале ещё что-то говорил, а после взял и, прислонившись к лазурной спине, крепко обхватил её и точно замер.
-Эй, ты не спишь? — аккуратно коснулась она плеча.
Вампир покачал головой.
-Какое там…
Лошадь шла медленно, не спотыкалась на бугорках, не проваливалась в обрывы, сложилось такое впечатление, что она не только умело обходила их все, но и прекрасно видела в темноте. Хотя какая там темнота — Луна разгоралась всё ярче.
-Я раньше думала, что наша пещера находится ближе. Сколько же тут пути?
-Много часов езды…
-А правильная ли дорога? Откуда коню знать…
-Положись на него и ни о чём не думай! — прошептал Лай и зевнул, хотел было закрыть глаза, но после резко сощурился. Снег. Он снова начал сыпаться с неба, -Смотри…
Илзе так же заметила и ощутила на себе его касание.
-Какой холодный… — поежилась и выпустила изо рта небольшую струйку пара, —
Как резко опустилась температура…
-Кажется, снова зима…
Они возвращались медленно и молча и были безумно рады тому, что живы. Она смотрела на снежинки с особым любованием, подставляла руки струям воздуха и впитывала в себя их холодок. Мороза не чувствуется вовсе. Только мелодичная святая тишина… А в мыслях Илзе вертелась одна странная мысль: ‚Тот конь… В городе. Выходит, это было предчувствие? Не мог же он искать меня? Или мог?..‘
***
Он сидел в тишине, высокие корявые кроны кидали свои тени на спину, темнота разрезалась лунным светом. Небольшое чёрное пятно ложилось на землю — это была могила Керлин.
Ален стоял на коленях, задумчиво созерцая пространство. В его глазах больше не было того огня и жажды, скорее пустота, пугающая и бесконечная. В них не было отражения звёзд или теней, радужки стали мистического лунного цвета, а зрачки расширились и стали очень большими. Белые волосы тоже стали синими, кожа и меховая накидка вторили этому цвету.
-Как много всего произошло, дорогая, ты даже не представляешь, сколько всего… Нечасто так бывает. С тех самых пор и с того дня, как я повстречал Лая… Обычно моя жизнь сера и неприметна… Она полна кровавой расплаты, но вместе с тем одинока. Моя жизнь превратилась в одно сплошное страдание, но я не могу проронить слёз и поговорить с кем-либо, так как у меня больше никого нет. Лай — он молод и по наивности глуп, он не поймёт всего того, о чём я говорю сейчас… Ему ещё рано, а мне слишком поздно. Так и живём, Керлин…
Его окружала тишина, слова скрывались с уст, как мелкие горошины, а после безжалостно стирались мраком. Только мысли, только она одна. Только вечность…
Он долго сидел так, не шевелясь и не вставая с колен.
-Пора уж домой! Но я ещё не готов тебя бросить… Я слишком устал. От всего. От жизни. Даже смерть не смогла облегчить этих мук… Мне стало только хуже, поверь, иногда я даже завидую тебе… — пальцы быстро пробежали по холодному камню, — Потому что с тобой тишина. Это далеко не то, что выпало мне сегодня. И вряд ли этот мальчишка сумеет оценить всего, что я сделал! А ведь я спасал его столько раз! Начиная от того первого — уже и не сосчитать.
Взять, к примеру, эту неделю. Здоровенный мужик Хельгард. Он шёл, чтобы убить Лая, но он-то был не причем. Мужику был нужен я, и я на мгновение сдался, но после подумал: ‚На кого я его оставляю?‘ и убил Хельгарда. Это было не сложно. Теперь я легко могу убить одной мыслью. Мне это нравится, иногда доставляет восторг… Каждая оборванная жизнь напоминает момент нашей разлуки… Ах как хочется вернуть всё назад!
Он вздохнул и смолк. После заговорил снова, а тонкая струйка слёз скатилась вниз по щекам. Она коснулась могильной плиты с её холодным мраморным покрывалом и тотчас расползлась в небольшую кляксу. Клякса быстро принимала очертания, по форме напоминающие звезду, становилась всё больше и больше, а после вытянулась вверх и зависла в воздухе. Не прошло и минуты, как на её месте уже рос цветок. Это была лилия. Острые лепестки напоминали лучи, кровавый цвет казался в ночи почти чёрным. От неё веяло холодком, и сама она была очень хрупкой.
-Знаешь, а ведь я теперь тоже люблю цветы… Именно эти, что любила ты… Я высадил их вокруг замка, и теперь они готовы рассказать историю любых чувств… Но сегодня они испугали меня. Ночью, ровно сутки назад, я был далеко отсюда. В другому лесу, возле холмов, ты знаешь. Там росло много ликорисов. Это не придавало уверенности и только пугало меня.
Вокруг были также могилы. Я видел их насквозь — искорёженные прогнившие тела. Сломанные кости и вонзённые в грудь клинки. Гримасы исказили усопшие лица паутиной страданий и боли. Я так боялся найти среди них него… Но Лай оказался жив, жизнь трепетала в нём и была ещё не готова сдаваться. Его энергия растекалась по лесу и сияла во тьме, как звезда, поэтому найти его было не сложно — всё-таки один живой среди мертвецов — легко отличить, ещё легче не спутать.
Трудно не расслышать предсмертные стоны этих несчастных. Ведь многие из них такие же, как я. Многие погибли из-за людей. Многие когда-то любили и ненавидели, многие были названы вампирами. Предсмертные крики других веков услышать не сложно. Вы лишь прислушайтесь. Приложите ухо к земле и включите своё сознание — они обязательно ворвутся и испугают до дрожи души… Это боль ушедших поколений, и её нельзя заглушить. Слышал ли Лай хоть один такой голос? Надо будет спросить. Но вряд ли он ответит — думаю, счёл всего лишь ветром или поспешил забыть всё, как страшный сон… Я его понимаю.
Приходилось идти, прильнув к земле ушами, тащить на себе шкуру этого огромного зверя. Да, я стал тем самым псом, которого ты любила, хотя пёсик вырос… За эти годы я сделал его, или себя (называй это, как хочешь) огромным волком. Знаю, Митис боится оборотней, а это по сути он. Но мне не сильно нравится быть животным — их движения не такие, как у людей, а я, наверное, просто свыкся. За такой долгий срок, как у меня, можно привыкнуть и к вечности… Да, к слову о времени, мне кажется, что виделись мы буквально вчера…
‚Свет Луны осветит небеса,
Озарит меня и любовь.
Я увижу во тьме чудеса
И вкушу твою алую кровь…‘
Так шутил я в тот день, помнишь? — демон крепче сжал небольшой предмет, крошечный медальон с волосами прекрасной Керлин.
-Это, — он опустил глаза, — Ах это всё, что у меня осталось!
А ещё я очень рад за Лая! За то, что он, невзирая на все свои невзгоды, верит в светлое будущее и счастлив с той, которая сумела растопить его душу. Я счастлив, что он не будет таким, как я, но, к сожалению, мальчишка ещё не до конца понял, что влюблён! Но даже так это — главное… — он говорил что-то ещё.
Ветер шумел в ветвях и будоражил их разными голосами. И вдруг всё стихло — демон исчез. Среди голой освещённой Луной холодной и сизой поляны безмолвно стояла каменная плита. Сколько бы она не слышала слов, сколько бы не рыдали над нею, она была слишком далеко, чтобы ответить… И лишь алые головки лилий тихо качались на ветру. Ликорис никогда не предвещал хороших вестей…
***
-Гордись, что жива!.. — случайно обронил Ален никем не понятную фразу.
Он вернулся в замок почти в тоже время, что и они. Был молчалив и долго не решался заговорить.
-Почему так долго?
Он лишь пожал плечами и постарался быстрее уйти.
-Погоди, что-то случилось? — простые слова вампира были как нельзя кстати и даже вызвали лёгкую улыбку.
Ален отмахнулся.
-Ты не прав.
Да уж! Обратное так и звучало в этом голосе.
-Я думал, ты уже здесь. Мы ехали очень долго… Тебя настигла метель?