Я могу сделать это. Поднимать свои руки вверх, опускать и дышать? Проще простого. Мы делаем потягивания еще пару раз.
― Теперь принимаем позу полумесяца с наклоном влево. ― Олив вытягивает свои руки над головой, и я замечаю, как ее соски твердеют под материалом топа. Она наклоняется в левую сторону.
Класс следует ее примеру. Я не могу отвести глаз от ее тела, от плавных изгибов и светлой кожи. Мы наклоняемся в противоположную сторону, и я даже ни чуточки не вспотел от нагрузки, чего не скажешь о моем твердом стояке в шортах.
― А теперь повторяйте за мной позу «орла».
― Черт, ― бормочет Кендейс.
Я смотрю, как Олив скручивает свои руки впереди себя и оборачивает одну ногу вокруг другой, пока не становится похожей на плотно свернутый крендель.
― Повторяйте. ― Она бросает в мою сторону резкий взгляд. ― Если сможете.
Чееерт. Я никогда не пасовал перед сложной задачей. Скрещиваю руки, становясь на одну ногу, и затем вторую оборачиваю вокруг голени. Это должно было быть просто. Но это не так. Я теряю равновесие. Олив стоит совершенно спокойно, ее тело скручено, но ей комфортно.
Я стараюсь встать в позу вновь и держусь примерно пять секунд, прежде чем опять теряю равновесие. Я вижу, как на губах Олив растягивается крошечная улыбка, и это только начало. В течение следующего часа мы принимаем позы, которые едва могу повторить, затем работаем на коленях и, в конце концов, опускаемся на живот. Я весь покрыт потом, Кендейс тяжело дышит, а кто-то впереди пукнул от перенапряжения, и теперь совершенно не могу дышать.
― А теперь давайте встанем в последнюю позу, тем более что многие из нас берут неделю выходных на время Рождественских праздников. ― Олив становится на колени, приподнимается и принимает позу «планка».
― Долбанное дерьмо. ― Кендейс принимает позу, но ее спина даже близко не такая прямая как у Олив.
Я могу выполнить «планку». Отжимания в спортзале для меня ― базовый элемент физической нагрузки. Смогу сделать и это. Но, прежде чем стать на колени, стягиваю майку. Глаза Оливии пробегаются по моему торсу и затем опускаются ниже. Она тяжело сглатывает, и я приподнимаюсь на руки и колени, прежде чем член становится в ту же позу, выпирая из шорт.
Выпрямляя ноги, я удерживаю себя на руках и пристально смотрю на Олив. Ее взгляд не оставляет мой ни на мгновение, дух соперничества потрескивает в воздухе, между нами. Может она и инструктор по йоге с головокружительными формами, яркими глазами и гибкостью, которая будет завладевать моим разумом на протяжении многих дней, месяцев, возможно лет, но я могу стоять в этой позе столько же сколько и она.
― Если вам нужно изменить позу «планка», то принимайте позу «кобры», не стесняйтесь. ― Уголки ее губ приподнимаются в улыбке, и я знаю, что она говорит со мной.
Остаюсь неподвижным, моя спина прямая, в то время как остальные ученики опускаются на коврики один за одним, сдаваясь и располагая свои бедра на полу. Музыка стихает, музыкальная композиция закончена, и комната наполняется звуками тяжелого дыхания людей, старающихся удержаться в этой позе, и которым не удается. Проходит еще одна минута, и только мы с Олив не сдаемся. Мышцы моей задницы и плеч начинают гореть, но я не опускаюсь. Не сдамся. Только после нее.
Спустя еще пару минут, она говорит:
― Если вы завершили позу «планка» или позу «кобра», то переходите в расслабляющую позу «эмбриона».
Я не упускаю из виду, как подрагивает ее голос, и дрожат руки. Она скоро сдастся. Усмехаюсь, смотря на нее, а она отвечает мне тем, что сжимает губы в тонкую линию. Хоть весь день, детка. Хоть весь день.
Время проходит, и некоторые из учеников начинают скатывать свои коврики и подниматься на ноги.
― Черт, это так сексуально. Будто наблюдаешь за сексуальными играми двух цыпочек. ― Кендейс делает шумные глотки воды из своей бутылки.
Глаза Олив сужаются, дрожь в ее руках увеличивается. Я сделал ее. С тяжелым вздохом она опускается на колени на коврик. Да! Внутренне расслабляюсь и издаю стон, когда становлюсь на колени на свой коврик.
Олив так же становится на колени, складывает ладони вместе и говорит «намасте», хотя половина класса уже ушли. Она вытирает лицо небольшим полотенцем и стреляет в меня таким взглядом, который может расплавить и ледник.
Злость лучше, чем ничего, как мне кажется. Поэтому я поднимаюсь со своего коврика и сворачиваю его, когда ко мне направляется миссис Рид.
— Значит первый урок йоги? ― Она смотрит на меня напряженным взглядом, в то время как я поднимаюсь на ноги и вытираю пот, который покрывает мой торс.
― Да, мэм.
― Да, это тело великолепно. ― Женщина пялится на мой обнаженный торс, и это заставляет меня чувствовать себя более обнаженным, чем я думал.
― Спасибо.
― Могу я рассчитывать, что увижу вас в магазине через пару минут?
― Нет, мой племянник Трей присматривает за магазином в мое отсутствие. А я должен закончить дела здесь и обсудить сумму оплаты за занятия с Олив.
Она надувает губы, и морщины вокруг них становятся более видимыми.
― Жаль. Может быть, тогда в другой раз. Мои внуки обязательно полюбят ваши сладости.
Я смотрю поверх ее головы на Олив, которая стоит, яростно подперев руками бедра и что-то раздраженно говорит Кендейс.
― Счастливого Рождества, ― говорю я и направляюсь на платформу, где Олив при виде меня замолкает, ее сердцеобразное лицо искажается в выражении крайнего недовольства.
Кендейс улыбается сияющей улыбкой.
― Ну, и как тебе, понравился первый урок?
― Это было… более интенсивно, чем я предполагал.
― Можешь повторить это снова. ― Кендейс обводит взглядом пустую комнату. ― Ну что ж, я лучше пойду. Мне еще необходимо сходить за покупками на следующую неделю.
― Ты не пойдешь за покупками до субботы. ― Олив скрещивает руки на груди, тем самым увеличивая ее еще больше. Обычно спортивные бюстгальтеры не могут сделать ничего, чтобы прикрыть хорошую грудь, но бюст Олив бросает вызов даже законам спандекса.
― Ну, я изменила привычные планы. ― Кендейс спрыгивает и подхватывает свою сумку. ― Увидимся утром.
Кендейс нравится мне с каждой секундой все больше и больше. Я уважаю женщин, которые стараются не мешать людям, испытывающим влечение.
― Ну, и отлично, ― фыркает Олив и отворачивается от нее, начиная копаться на столе с музыкой.
― Удачи, ― шепчет Кендейс и оставляет нас наедине в студии.
Глава 8
Хэнк стягивает свою футболку. Снимает. Полностью снимает. Широкий торс, темная дорожка волос, которая находится по центру, гладкий живот, за исключением рельефного намека на кубики пресса, и V-образные мышцы. Я думала, что упаду в обморок на коврик, когда он стрельнул в мою сторону дерзкой улыбочкой и опустился, чтобы стать в позу «планка».
И теперь он располагается прямо позади меня, и в воздухе витает напряжение.
― Сколько раз в день ты делаешь это? ― Он поднимается на платформу позади меня и придвигается ближе, пока я вожусь со своим iPod.
― Я даю три урока в день. ― Смотрю на него в зеркале, но как только он ловит мой взгляд, уже не могу отвести свои глаза прочь. ― Ты всегда так подолгу стоишь в этой позе? ― Лучики от улыбки собираются вокруг его глаз.
― Может быть. ― Продолжаю переключать музыку.
Он придвигается еще ближе, и чувствую его теплое дыхание на моем затылке. Я не забыла, что Хэнк все еще без футболки. Даже наоборот. Дрожь от удовольствия распространяется по моей спине, даже несмотря на то, что разумная часть сознания продолжает вторить вновь и вновь, что он враг. Хэнк и его мерзкие сладости.
― Может быть? ― Улыбка отражается в его словах. ― Я подумал, что удостоился королевского обращения этим дополнительным временем.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
― Занятия закончены. Ты можешь идти.
Он находится близко. Слишком близко. Зеленые глаза пристально смотрят в мои, в то время как вдох застревает у меня в горле.