Он не улыбнулся в ответ.
— Послушайте, мистер Пирс, это вопрос жизни и смерти.
Он поднял брови, абсолютно не впечатлённый. — Чьей смерти?
Она нахмурилась. — На самом деле, это действительно вопрос жизни.
— Как вас зовут, ещё раз?
— Ханна, Ханна Вудс. - Она ощутила облегчение от его более рассудительного тона. Фраза «жизни и смерти» всегда срабатывала, когда ей нужно было, чтобы её воспринимали всерьёз.
— Вы понимаете, Ханна Вудс, что вы вторглись на частную собственность?
Ладно, возможно, эта фраза не работает на мистере Пирсе. Она чувствовала, как её внутренности скрутило в узел, пока она смотрела во враждебные карие глаза.
Она осторожно кивнула. — Да, я понимаю это. Я обычно не делаю вещи подобного рода, но ваша сестра Луис умерла ...
Он громко выругался. — И дайте угадаю, она оставила кучу счетов?
Она покачала головой. Она собиралась объяснить, когда он прервал её.
— Я не связываюсь с жадными до денег друзьями-наркоманами своей сестры. Так что тащите свою задницу прочь из моего дома и — …
— Я не подруга вашей сестры.
Он наклонился вперёд так, что его лицо было в нескольких сантиметрах от её. — Мне все равно, — прошипел он. — Мне все равно, были ли вы её подругой или подругой самого чёртового Папы Римского. Мне. Все. Равно. Так что убирайтесь прочь из моего дома.
Он отступил и на этот раз захлопнул дверь так сильно, что она на самом деле вздрогнула. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло.
Джексон Пирс был придурком.
Каждый раз, когда она думала о том, как все может повернуться, то, как он орёт на неё и хлопает дверью ей в лицо, но дважды, было не тем, что она себе представляла. Она думала, что он, по крайней мере, выслушает её. Но он даже не дал ей шанс сказать ему об Эмили. Она знала в глубине души, что под всем этим противным характером должен скрываться хороший человек. Луис рассказала ей все о нем и о том, каким хорошим братом он был. Но это было очень давно и Луис совершила столько ошибок. Очевидно, что он её не простил. Когда он не появился на похоронах, Ханна предположила, что это произошло потому, что он не знал, о её смерти. Но теперь, став свидетелем его ощутимого гнева по отношению к чему угодно связанному с Луис, ей было интересно, может, он просто не потрудился появиться. Так, что же это значит для Эмили?
Ханна неподвижно стояла на крыльце, из-за сурового ветра снег и ледяные крупинки врезались в её тело, как будто по очереди пытаясь сбить её с ног. Её автомобиль уже был скрыт под снегом и, должно быть, потерял большую часть своего тепла. Она не была трусихой, но уже явно пришло время придумать план «Б». Ей нужно было выдвигаться. Но куда, черт возьми, они собираются поехать в восемь часов вечера в такую метель?
Счастливого Рождества, мистер Пирс, проворчала она про себя, осторожно спускаясь по ступенькам, все ещё сжимая наполненную печеньем жестянку в виде Санты. Она могла сидя в машине съесть печенье, пока будет обдумывать новый план. К счастью, у неё в багажнике было две упаковки детского питания.
Вот тебе и счастливая шапка. Может быть, она должна сорвать её, а затем станцевать на ней. Она была замерзшей, обессиленной и теперь, благодаря Джексону Пирсу, несчастной. Она продвигалась по сугробам так быстро, как того позволяли ей ветер и снег, её взор был направлен на автомобиль. Эмили в течение часа снова нужно поесть, и последнее, что она хотела бы делать, это съехать с дороги, черт знает где, чтобы покормить её. Может быть, попытаться постучать в дверь этого очаровательного бунгало в конце улицы, которое было украшено сверху донизу рождественскими украшениями и гирляндами. Несомненно, кто бы там не жил, не отвернётся от женщины с ребёнком во время метели.
В любом случае, какой придурок позволит женщине остаться на улице одной во время метели?
***
Какой осел кричит в лицо женщине, а затем позволяет ей уехать из этой глуши в Северном Онтарио ночью во время метели?
Джексон смотрел из окна на миниатюрную брюнетку, пока она пыталась очистить лобовое стекло от снега. Но каждый раз, когда она это делала, ветер наносил снега ещё больше. Глядя на неё, было очевидно, что одним сильным порывом её тоже может унести прочь. Даже бабушкина шапка, что была на ней надета, сплошь была покрыта белым снегом.
Он продолжал смотреть в окно, его кулаки в карманах джинсов сжались. Его разрывала вина, оставляя в животе рваные раны пока он вспоминал её шокированный взгляд. Он был задницей. Он редко терял хладнокровие и, все же, несколько минут назад, он у своей передней двери стоял и кричал на эту крошечную женщину. Будет ли это такой плохой идеей позволить этой Ханне провести здесь ночь? Может ли женщина, которая в шапке с помпоном едва достигает его подбородка, представлять собой большую угрозу? Он узнает, чего она хотела, а потом ясно даст понять, что он не имеет никакого намерения говорить с кем-либо о своей семье. А завтра утром, когда шторм утихнет, она уйдёт. Легко. Уже сделано.