- Да, давай переживать о детях, - ответила Мэгги из воспоминания. - Они гораздо важнее нас.
- Я не говорил такого.
- А тебе и не нужно. Я сказала еще до замужества, что не хочу детей. У меня есть работа. У меня есть жизнь с тобой. У меня есть все что мне нужно. Прося меня завести детей, ты просишь меня найти вторую работу. Зачем мне это делать если я так сильно люблю свою нынешнюю?
- Но дети... это не работа.
- Как бы ты назвал то, что предполагает постоянный ручной труд, Дэниел?
- Ты серьезно злишься на меня за мое желание завести детей с тобой?
- Да. Да, я злюсь. Я не такая. Это не то, что я хочу. Ты просишь меня стать кем-то и чем-то, кем я не хочу быть. Как бы ты чувствовал себя, если бы внезапно решил, чтобы мы стали ванильными? Больше никаких извращений, никакого подчинения тебе в постели... или еще где-либо? Ты больше не был бы главным в спальне?
Дэниел наблюдал, как он молодой побледнел от этого вопроса.
- Я был бы в ярости, - признался он. - И ненавидел бы каждую секунду этого. Но это не...
- Это то же самое, - возразила Мэгги. - Абсолютно идентичное. Решить, что отныне мы ванильная пара, равнозначно твоей просьбе стать матерью. Это будет полное предательство моей личности. Так что или ты принимаешь, что дети — это не часть нашего будущего, или я - не часть твоего будущего. Как же будет, Дэниел? Твое слово.
Мэгги из воспоминания замолчала. И Дэниел наблюдал, как молодой он тоже замолчал. Никто из них не говорил.
Ни единого слова.
- Закрой глаза, Дэниел, - прошептала Мэгги, и Дэниел с легкостью подчинился, желая поскорее выбраться из этого воспоминания. Когда он снова их открыл, они вернулись в настоящее, в его гостиную, где Аня все еще злилась и уединилась наверху в своей комнате.
Дэниел едва мог посмотреть Мэгги в глаза.
- Несколько недель после этого я просто ненавидел себя, - сказал Дэниел. - Не за разговор с тобой о детях. А потому, что не ответил, когда ты просила "Как же будет?" Я должен был сразу же ответить. Я должен был сказать: "Тебя, Мэгги. Несмотря ни на что". Прости. Мне очень, очень...
Мэгги прервала его извинение, прижав пальцы к его губам.
- Все хорошо. Ты был расстроен, и тебе было больно и грустно. У тебя были мечты, а я их разрушила.
- У тебя были свои мечты, и я просил тебя отказаться от них.
- Да. Но я стояла на своем. В ту ночь и каждый раз, когда мы ругались из-за детей.
- Мы не ругались так...
Мэгги щелкнула пальцами и перед глазами Дэниела замелькали воспоминания.
Мы уже обсуждали это. Я устала об этом говорить.
Мы можем усыновить. Тебе даже не обязательно...
Сколько раз мне нужно повторить...
Ты была бы потрясающей мамой. Как только ты родишь, ты...
Что? Буду несчастной?
Это происходило снова и снова... семь лет брака, разгоряченные беседы, подавляемые ссоры, обиды нарастали и убывали...
Призраки сотен аргументов молча проходили мимо, и Дэниел мог лишь прижать ладонь ко лбу, чтобы успокоится.
- Знаешь, если бы не мой диагноз, - сказала Мэгги, ласково убирая руку Дэниела ото лба, - мы бы развелись через пару лет.
Дэниел покачал головой.
- Нет... нет.
- Я не предполагаю. Я знаю. - Она грустно улыбнулась. - Знаю, - повторила она.
- Развелись... ты и я? - Дэниел пошатнулся от одной мысли об этом. У них был такой хороший брак. Развод казался абсолютно немыслимым. И все же... он забыл столько ссор. Время стерло все эти плохие воспоминания.
Мэгги вздохнула.
- Развелись бы. Да. И последствия были бы не радужными.
- Я не могу... - сказал Дэниел. - Нет. Я не...
- Но ты должен, дорогой. Ты должен увидеть... Мэгги прикоснулась к его лицу, закрыла его глаза и Дэниел напрягся.
Когда он открыл веки, то понял, что стоит в кабинете Мэгги в ее юридической фирме на Манхеттене. Она была партнером и зарабатывала миллионы на своей практике. Ее офис кричал о деньгах, успехе и власти.
И тем не менее...
- Мэгги... нет... - прошептал Дэниел, когда его зрение сфокусировалось. Она не сказала ничего, лишь скрестила руки на груди как делала всегда, когда была смущена или нервничала. Другая Мэгги сидела за столом. Нет, не сидела. Не совсем. Нависла над ним - так бы Дэниел сказал. От этой Мэгги, разведенной-с-Дэниелом Мэгги, которую он никогда не встречал, разило алкоголем. Налет белого порошка пачкал некогда идеальную поверхность черного стола Мэгги.
- Боже, Мэгс...
- Я никогда не рассказывала тебе, что около двадцати у меня были небольшие проблемы с наркотиками. Юридическая фирма на Манхеттене. Высокий класс. Высокий стресс. Я пыталась справиться со всем этим давлением. Позволяла себе чаще, чем следовало. В тридцать я вела себя намного лучше. Но после тебя и после развода, я окунулась в работу и все эти плохие привычки вернулись.