– Мы подчинимся тирании? – спросил он, склоняясь над ее рукой. – Думаю, мы должны. С Вашего позволения, с этого момента для Вас я просто Фрэнсис.
Какой у неё был выбор, кроме как ответить таким же добросердечием?
Ее тесть, этакая слегка постаревшая дружелюбная копия Эдгара, – хотя Элен смутно подозревала, что, несмотря на все его дружелюбие, перечить этому человеку в важных вещах не стоит, – обращался с ней по-отечески. Она могла бы поклясться, что он рад выбору сына. Когда на следующее утро после свадьбы, преступно поздно, Элен вышла в гостиную к завтраку, он поднялся из-за стола, протягивая ей навстречу обе руки. Он оставил свободное место рядом с собой – для нее.
– Доброе утро, дочка, – произнес он, сильно стискивая ее ладони и, притягивая невестку к себе, чтобы сердечно поцеловать в щеку.
И опять, какой у нее был выбор? Она не могла ответить на такое радушие сухим «доброе утро». Она не могла назвать его в ответ «мистер Доунс».
– Доброе утро, папа, – ответила она и присела на стул рядом с ним. Обращаться к нему таким образом, и осознавать, что этому утру предшествовала ее первая брачная ночь, и что внимание всех гостей и семьи, включая Эдгара, который тоже сидел за этим столом немного дальше, приковано сейчас к ней, – все это было очень унизительно и заставило ее покраснеть. Все сидящие в этой комнате знали, почему она и Эдгар поженились, и вот на следующее утро после свадьбы она покраснела. Как ужасно неловко!
Она чувствовала себя пойманной в ловушку. Ловушку, из которой она не сможет выбраться так просто, как она обычно это делала, – собирая свои вещи и позволяя воображению проложить новый маршрут. Теперь это ее жизнь, возможно навсегда. И вчера ночью она отказалась от той иллюзии свободы и власти, которой еще обладала. Ей не хватило самоконтроля, и поэтому она отказалась от большего, ради.… Ради чего? Не ради страсти. Этой ночью страсти было на удивление немного. Но и не ради удовольствия. Удовольствие было – и, откровенно говоря, очень сильное удовольствие. Но она просила о другом. Она искала утешения. И он ее утешил.
Это воспоминание напугало ее. Оно означало, что она нуждается в нем. Даже хуже, это означало, что он мог принести ей удовлетворение. Вчера она была удовлетворена до такой степени, что крепко проспала всю ночь и не проснулась даже тогда, когда он встал с постели. Но она ни в ком не нуждалась! Она отказывалась нуждаться в ком-либо. И меньше всего в Эдгаре. Он мог поглотить ее целиком.
А поскольку ее не привлекала перспектива быть поглощенной целиком, она нашла бы способ сразиться с ним, сразиться за свободу. И сломала бы его. Он не заслужил страданий от вздорной жены.
За завтраком она начала оживленно рассказывать своему тестю и тёте, которая сидела по другую руку от него, о том, как она проводила Рождество раньше – в Вене, в Париже, в Риме. Вскоре к ее слушателям присоединились почти все присутствующие за столом.
– А в этом году, дочка, – вмешался мистер Доунс, похлопывая ее по руке, – Вы сможете насладиться старым добрым английским Рождеством. Должен сказать, с ним ничто не может сравниться, хотя я никогда не был в других местах, чтобы судить объективно. Но я никогда и не стремился в чужие края.
– Нас ждет сбор зелёных веток для украшения дома, – добавила Кора, – и, конечно, будут подарки. В рождественский день у нас всегда детский праздник, а вечером – бал для взрослых. Будут корзины для раздачи подарков, и катание на коньках на озере, – если морозы продержатся, то уже через пару дней лед станет достаточно прочным. Будет – о, так много всего! Я так рада, что в этом году мы проведем Рождество здесь. И Элен, Вы должны помочь в организации праздника, ведь теперь Вы главная хозяйка в нашей семье. Вы – жена Эдгара. – Кора выглядела совершенно невозмутимой, передавая свою привычную роль другой женщине.
– Я не удивлюсь, если на Рождество пойдет снег, – сказала миссис Кросс, глядя в окно и привлекая всеобщее внимание к погоде. Мир снаружи действительно казался серым и холодным.
– Конечно, будет снег, мадам, – ответил мистер Доунс. – Я постановил, что это Рождество должно быть прекрасным.
– Дети будут в восторге, – добавил граф Торнхилл.
– Дети всех возрастов, – улыбнулась его жена, – Никто так не любит салазки, как Габриэль.
– И никто не делает таких ангелоподобных снежных ангелов, как Джейн, – присоединился к разговору граф Гринвалд.
– Думаю, мне придется бросить Вам вызов в этом вопросе, – усмехнулся маркиз Кэрью, – и выдвинуть вперед кандидатуру моей жены. Снежные ангелы Саманты получаются всегда с нимбом.
– Мне кажется, – вмешалась Кора, – ты сегодня против обыкновения молчалив, Фрэнсис.
– Это противоречит моим убеждениям, любовь моя, – отозвался он, – бросать вызов в рождественские праздники. Но вот в любое другое время… – Он вздернул брови и подмигнул ей.
– Мне кажется, Кэрью, – произнес Эдгар, – что в иерархии небожителей есть не только херувимы, но и воинственные ангелы.
Фрэнсис засмеялся, а вслед за ним и все остальные, и Кора громче всех.
– Какими противными бывают братья, – воскликнула она. – Прошу вас, Элен! Возможно, Вам удастся привить ему немного хороших манер.
Элен улыбнулась и встретилась взглядом с Эдгаром. Он показался ей ужасно красивым и непринужденным, но она не могла принять участие во всеобщем подшучивании друг над другом. Это было слишком хорошо. Слишком привлекательно. Слишком заманчиво. Пусть это продолжается без ее участия.
Этим утром она решила, что Эдгара следует поставить на место прежде, чем он сочтет прошлую ночь началом новой эры семейного счастья. Поэтому, когда завтрак был завершен и Эдгар остановился у двери, чтобы проводить Элен в ее покои, она проигнорировала протянутую им руку.
– О, тебе не стоит беспокоиться обо мне, Эдгар, – небрежно вымолвила она, – Мне есть чем заняться. Ты можешь развлекаться по своему усмотрению, – присоединиться к другим джентльменами, или заняться тем, что ты обычно делаешь в Мобли.
– Тебе потребуются ботинки, теплый плащ и шляпа, – сказал он. – В последние дни всё было посвящено нашей свадьбе, и теперь мой отец обеспокоен, что не сумел как следует выполнить свой долг гостеприимного хозяина. Он приглашает всех принять участие в экскурсии по парку. Большинство гостей здесь впервые, также как и ты.
– О, – Элен не нашлась, что ответить. И на этот раз у неё не было никакого выбора. Ее не спросили, хочет ли она вместе с остальными парами прогуляться по парку в этот унылый, холодный день. Она – вторая половина, а это значит, она должна делать то, что решит Эдгар. Кроме того, он был наследником всего этого. Конечно, она обязана пойти. Она поступила бы невоспитанно, если бы отказалась. Демонстрировать плохие манеры в Мобли представлялось ей крайне неуместным и затруднительным.
– Возьми меня под руку, – сказал он, – я провожу тебя наверх.
Видимо, надменность – это типичная черта мужской психики, решила она. И возможно, отчасти также физиологии. Сегодня ночью ей следует восстановить правила. Он должен понять, что, несмотря на то, что вчера она позволила дотронуться до нее, это не дает ему абсолютное право на брачные отношения по его желанию.
– Ты чувствуешь себя достаточно хорошо для прогулки? – спросил он, подводя ее к спальне.
Еще внизу она подумала, а не воспользоваться ли этим предлогом, чтобы отказаться от экскурсии. Но Элен решила не прятаться за свое положение от чего бы то ни было. Она не собиралась прикрываться своей женской слабостью.
– Со мной все в порядке, спасибо, – ответила она, высвобождая руку и направляясь в гардеробную. – Почему я должна чувствовать себя плохо? Я жду ребенка, Эдгар. Ежедневно тысячи женщин находятся в том же положении.