— Ну что, подруга? Ты согласишься или как? - спросила Либби, когда они уложили коробки в машину.
Эмили села за руль и, щелкнув ключом в замке зажигания, прислушалась к гулу мотора и лишь потом ответила:
— Либби, не хочу тебя обманывать, но я не знаю, как мне поступить. Честное слово! Завтра будет видно.
По дороге домой Эмили неотступно думала все о том же, но так ничего и не придумала. Похоже, предстоит бессонная ночь... А что будет завтра? Нет, так далеко она заглядывать не станет. Вот наступит завтра, тогда и разберется.
5
Эмили долго не могла уснуть. Снова и снова она перебирала в памяти события последних дней, силясь решить, продолжать ли стоять на своем или уступить.
Она ворочалась в кровати, прислушиваясь к негромкому бою часов в холле, гудению холодильника, журчанию воды в системе отопления... Скоро три года, как она одна. Три года, как в доме звенит пустота.
Свернувшись в комочек, Эмили плакала на огромной кровати. В углах спальни таились тени.
Ей пришло в голову, что в ту ночь вместе с Ричардом умерла и часть ее самой. А ведь Либби права! Пора принимать решение: жизнь продолжается и надо жить, надо рисковать, надо не бояться боли возможных потерь... Выплакав все слезы, она забылась тревожным сном.
Эмили разбудили звуки музыки. Сначала она решила, что ей это снится. Во сне она летала над скалами, ветер раздувал ей волосы, а рядом летела Либби, как обычно без умолку треща и помахивая ладонями — чтобы поскорее высох лак на ногтях.
Эмили приоткрыла глаза: занавески колыхал ветер, из приоткрытого окна доносился щебет птиц и звуки музыки. Она прислушалась: похоже на лютню. Лютню?! Она потрясла головой. Что за бред? Может, она все еще спит?
В этот момент с лужайки под окном раздался негромкий приятный баритон. Эмили вскочила и, подбежав к окну, распахнула занавеску. Картина, представшая ее взору, не могла не поразить воображения. Ноги у Эмили подкосились, и она судорожно вцепилась в подоконник.
Прямо под окном на лужайке, лениво жуя ее цветы, паслась белоснежная лошадь, украшенная плюмажем. А на ней восседал бард в рыцарских доспехах, бренча на лютне. Эмили наконец обрела дар речи.
— Стивен, какого черта вы тут делаете?
Он опустил лютню и отвесил поклон.
— О, миледи проснулась!
— Стивен, что это за комедия? — сердитым голосом осведомилась Эмили.
Он улыбнулся.
— А я-то надеялся, что, узрев меня в таком виде у себя под окнами, вы поймете все без слов!
— Что «все»?
— Миледи, рыцарь в сияющих доспехах у ваших ног. Хотите, спою вам еще одну серенаду?
— Нет уж, увольте!
На какое-то время он замолк. Проезжавший мимо автомобиль резко затормозил и остановился посередине улицы.
— А я думал, вам понравится. Хотите, вернусь при галстуке и исполню в сопровождении оркестра какой-нибудь хит?
— Не хочу.
— А чего же вы хотите?
— Я не прочь еще часика два поспать!
Эмили услышала хлопанье дверей. Этого ей только не хватало! Своими дурацкими серенадами Стивен перебудил соседей. А из машины, перегородившей улицу, вышла дама и подошла поближе. Стивен сделал вид, будто ее не заметил, но Эмили углядела у него на физиономии самодовольную ухмылку. Вот позер! Устроил бесплатное шоу для всей округи и проезжающих! Того и гляди, соберется толпа.
— Заходите в дом, поговорим, — с обреченным видом пригласила она.
— Ни за что! Сначала пообещайте, что согласитесь выйти со мной в свет.
Он явно испытывал ее терпение.
— Стивен, может, хватит? — с трудом сдерживаясь, произнесла она. — Вы уже и так перебудили всю округу. Заходите в дом!
Стивен спешился, привязал лошадь к перилам крыльца, и она тут же занялась хризантемами. Дама села в машину, но пока не трогалась, опасаясь пропустить что-нибудь интересное. Эмили впопыхах стянула ночную рубашку и, нацепив что попало, спустилась открыть дверь.
Войдя в дом, Стивен снял доспехи и шлем, оставшись в белой водолазке, голубых джинсах и высоких ботфортах. В таком виде он здорово смахивал на пирата. Судя по ухмылке, он был весьма доволен собой.
— Я так и знал, что вы не устоите! — заявил он. — Эмили, я сразу понял, что вы по натуре романтик.
— А вы шантажист!
Стивен пожал плечами и направился на кухню.
— Называйте как хотите. Готов поспорить, что через две недели вы измените свое мнение обо мне. Хочу напомнить, сегодня вечером мы с вами идем в театр. А перед спектаклем поужинаем в ресторане. Я позволил себе заказать столик на шесть часов. Что скажете?