— Заснул, — тихо промолвила в задумчивости Бет. Где он нашел ель такого размера и как сумел принести ее без посторонней помощи?
— Хорошо, — одобрительно кивнул Джеймс, — нам повезло. Я как раз успею установить ее к тому времени, когда он проснется.
Он поднял елку и зашагал в холл. Ловко уворачиваясь от люстры, Джеймс исчез в комнате.
— Бет…
На некоторое время наступила тишина, нарушаемая иногда сдержанной руганью. Затем последовало довольно фальшивое исполнение рождественского гимна «Звенящие бубенчики».
— Бет…
— Иду…
Когда она вошла, Джеймс стоял в центре комнаты, скрестив на груди руки, и с удовлетворением осматривал елку, которую поставил у окна.
Повернув голову, он насмешливо и вопросительно поднял бровь.
— Она загораживает балкон, — заметила Бет, — и свет. — Она слегка нахмурилась, не совсем доверяя блеску в его глазах. В конце концов, он ведь хотел услышать ее мнение. — Может быть, лучше поставить в том пустом углу?
Хитрец! В том углу стояли раньше маленький книжный шкаф и торшер. Теперь их уже нет. Он переставил мебель, заранее решив поставить дерево туда.
— Очень смешно! — Она высокомерно одарила его снисходительным взглядом, от которого он должен был рассыпаться, но вместо этого Джеймс только повеселел.
Бет продержалась так еще две секунды, сохраняя серьезную мину. Потом усмехнулась, глядя, как он быстро и просто переместил елку.
— Гирлянды! — приказал он, щелкнув пальцами.
— Гирлянды, — послушно повторила Бет, доставая упакованные сказочные огоньки из сумки.
Понаблюдав какое-то время за Джеймсом, Бет достала две большие плоские коробки и, поставив их на кофейный столик, опустилась около него на колени. Она открыла первую коробку и улыбнулась: перед ней блестели и переливались огоньками серебряные игрушки и искусно сделанные миниатюрные декорации — серебряная труба, подсвечники, Санта-Клаус верхом на северном олене, тянущий за собой санки, мальчик-барабанщик, ангелы.
Затем, обратившись ко второй коробке, она подняла крышку и зажмурилась: яркие, светящиеся игрушки, укрепленные на многоцветных нитях блестящей мишуры, подмигивали ей в ослепительном калейдоскопе.
Рождественская сказка!
Рассмеявшись, Бет извлекла одну из игрушек. Пластиковый Санта-Клаус с завораживающей улыбкой на лице согнулся над мотоциклом с ошеломленным оленем на заднем сиденье.
— Думаю, это понравится Тимми, — самонадеянно изрек Джеймс, присаживаясь на диван напротив.
Бет строго посмотрела на него.
— Ну, хорошо. — Защищаясь, он поднял руки. — Я просто не мог не купить это. — Он осмотрел обе коробки. — Обменяемся мнениями?
— Что вниз, а что наверх? — серьезно размышляла Бет. — Надо исходить из того, что понравится Тимми.
— Он любит яркие цвета, — уверенно заявил Джеймс и добавил: — Но мы всегда смогли бы договориться.
— Давай все подряд, без разбора…
— Предложение принято единогласно. — Джеймс поднялся с дивана и протянул Бет свою мускулистую руку.
Без особых колебаний Бет ухватилась за нее и встала. От тепла его руки ее заполнило ощущение счастья. Здравый смысл тут же подсказал, что главное — не терять головы.
— Если хочешь, украшай нижние ветки, — проинструктировал он, — а я займусь верхними.
— Хорошо, Джеймс, — кротко согласилась Бет, пряча улыбку и выбирая серебряную игрушку.
Даже сейчас он не смог обойтись без приказов. Развешивая игрушки, она наблюдала за его руками, украшающими елку мишурой.
Взглянув на подсвечники, Бет задумалась: может, они будут лучше смотреться на верхних ветках? А вот эти игрушки? Какая лучше — красная или зеленая?
— Ради Бога, Бет, мы не успеем, если ты будешь по пять минут разглядывать каждое украшение.
Бет подняла голову, уловив знакомые раздраженные нотки в низком голосе. Он просто не мог быть с ней любезным более двух минут и снова начал придираться. А она-то наивно полагала, что ей будет весело!
— Может быть, хватит учить? — вспыхнула Бет и сразу пожалела об этом, но было уже поздно. — Почему ты все время намеренно травишь и взвинчиваешь меня?
Началось! С ним она постоянно теряет чувство юмора, становится сверхчувствительной и обидчивой.
— Я-а-а? — невозмутимо растянул он, задумчиво глядя на ее возмущенное лицо.
— Прекрасно знаешь, что ты!
— Ничего не могу с собой поделать, — наконец уступил Джеймс.
— А ты попытайся, — едко возразила Бет.
Наверное, это было забавно: сначала сердить ее, а потом наблюдать, как она горячится из-за пустяка. Вероятно, он проделывал такие же штучки со своими сестрами, когда был мальчиком.