— Бет!
При выходе из кафе она столкнулась с Дэвидом Ричардсоном. Он держал в руке множество праздничных упаковок, вероятно, в последнюю минуту делал покупки.
— Привет, — Бет заставила себя улыбнуться.
Дэвид внимательно ее разглядывал, пока они шли к развилке улиц, одна из которых вела к дому Бет.
— С тобой все в порядке? Ты не заболела? Сейчас многие болеют гриппом.
Бет покачала головой. Да уж, здорово, ничего не скажешь — выгляжу ужасно.
Бет чувствовала себя неприкаянной. Глаза покраснели от недосыпания, она была утомлена.
— Я хотел поехать к родителям, они живут недалеко от Виндзора. — Дэвид замолк, когда они дошли до ее поворота. — Но если ты хочешь выпить чего-нибудь сегодня вечером, я всегда могу отложить поездку на потом, — с надеждой произнес он.
На секунду у Бет возникло желание согласиться. Все лучше, чем проводить вечер в одиночестве. Но было бы нечестно использовать Дэвида таким образом.
— Извини, Дэвид. Сегодня не могу.
Он улыбнулся.
— Может, после Рождества?
Бет уклончиво качнула головой. Может быть, когда она забудет о Джеймсе.
— Счастливого Рождества. — Он наклонился и легко поцеловал ее в щеку, когда они расставались.
— Счастливого Рождества, Дэвид. — Повернувшись, Бет медленно пошла по своей улице.
И как долго будет длиться процесс забывания Джеймса? Она вынула ключи от входной двери из кармана пальто и зашла в общий холл. Несколько месяцев? Лет? Бет вздохнула. Конечно, нужно некоторое время, и она его забудет. Бет не собиралась всю оставшуюся жизнь грезить о мужчине, который ее не любил. Ее руки сжались в кулаки. Нет! Она не хотела этого.
От ее решимости не осталось и следа, как только Бет зашла в свою пустую квартиру. Чем он сейчас занят? — думала она. Прошло только двадцать четыре часа, а Бет уже хотела видеть его снова, слышать его голос. Желание переходило в боль, пронзающую ее как ножом. Думает ли он о ней? Скучает ли хоть чуть-чуть?
Прекрати, Бет! Прекрати! Она была слишком истощена, слишком устала, чтобы думать или чем-то заниматься. Бет машинально отправилась на кухню, сделала бутерброд и заставила себя съесть его. Возвратившись в комнату, свернулась на диване. Изнеможение захлестнуло ее, и Бет заснула.
Протянув руку, чтобы выключить неугомонный будильник, Бет свалилась с дивана. Спросонок она никак не могла понять, почему она не в постели и который теперь час. Она с трудом поднялась на ноги. Звонил телефон…
Она пошла в спальню и подняла трубку.
— Бет? — прозвучал знакомый низкий голос.
— Ты знаешь… — автоматически начала она, все еще плохо соображая.
— Да. Сейчас половина пятого, — проворчал Джеймс, — но Тимми по тебе скучает, — добавил он.
— Так рано утром? — буркнула она в ответ и положила трубку, без сил опускаясь на край дивана.
Почти сразу же телефон зазвонил снова…
— Я скучаю по тебе, — проговорил голос Джеймса.
— Этого недостаточно.
Бет положила трубку и откинулась на подушку. Раз, два, три. Через три секунды звонок раздался снова.
— Я люблю тебя, Бет Синклер, — загремел тот же голос. — Ты мне нужна. Я хочу тебя. Черт возьми, я люблю тебя!
Глаза наполнились слезами. Бет, содрогаясь, выдохнула: «Господи, спасибо».
— Бет, ты еще там?
— Ммм, извини, но я не совсем поняла. Что ты только что сказал? — Бет бессмысленно улыбнулась.
— Ты меня слышала, — проворчал Джеймс. — Такси будет у тебя через десять минут.
Каким он был самонадеянным, таким и остался!
— Джеймс Феннер, если ты думаешь, что стоит тебе только пошевелить пальцем и я прибегу…
— Осталось девять минут…
— …то ты абсолютно прав, — с идиотской улыбкой заключила Бет.
— Ты выйдешь за меня замуж, Бет Синклер?
Она протянула руку и дотронулась до любимого лица, находившегося в нескольких дюймах от нее.
— Почему ты хочешь на мне жениться? — спросила Бет, глядя на него большими простодушными глазами. Рождественская сказка сбывалась наяву. Она сидела свернувшись около Джеймса на диване в комнате, мягко освещаемой цветными огоньками рождественской елки.
Он улыбнулся.
— Потому что я люблю тебя.
Джеймс обнял ее, притянув к себе на колени.
— Я знаю, — пробормотала Бет, ее глаза светились счастьем, когда она встретила его взгляд. Бет не могла сомневаться ни на секунду, когда он так смотрел на нее.
— Я был таким дураком, — признался Джеймс, — я был влюблен в тебя, но отказывался признать это, отрицал свои чувства, я так боялся…
— …снова быть обиженным, — мягко подсказала Бет.