В голову вновь ударили картинки из прошлого, моментально вызвавшие ком в горле. Когда-то она не могла дождаться утра, чтобы получить подарок от Санты. Наивно. Никакого Санты не существует, и никто не будет исполнять все твои желания по первому звоночку. Есть только жестокая реальность, пора бы понять.
— А спросить меня, хочу ли я отпраздновать в другой обстановке? — постаралась придать себе максимально равнодушный вид, но голос предательски дрогнул. Прошло только два года, она, черт возьми, не в силах так быстро отпустить это и продолжать жить, как ни в чем не бывало.
— Ты бы сказала, что не хочешь, потому что ты уже второй год не празднуешь. Разве что пьешь газировку и пересматриваешь альбом. Поэтому поднимай свою ленивую задницу и собирай вещи, — Как ни прискорбно, но Тони была права. Элизабет говорила родителям, что отмечает с друзьями и в этом году пойдет на вечеринку, на самом деле отклонив на нее приглашение, и надеясь побыстрее уснуть в эту ночь. А планам судя по всему не суждено было сбыться.
Она сопротивлялась как могла, однако на миг в ее голове проскочила мысль, что это к лучшему.
— Я понимаю, что у меня нет выхода, вот только даже не думай, что что-то изменится. Мне плевать, где проводить Рождество, — безразлично протянула, но Топаз не проведешь, поэтому она лишь хитро улыбнулась.
«Не в этот раз, дорогая. Ты должна научиться получать удовольствие от жизни вновь» — подумала шатенка, но вслух ничего не сказала.
***
Девушки оказались в аэропорту Нью-Йорка уже через час. Быстро упаковав свои незначительные стопки одежды в небольшой чемоданчик, Бетти ещё с полчаса ждала Тони, которая никак не могла выбрать платье и юбку. Она заикнулась про своего парня, который ждал их там и даже собирался приютить, после чего девушка всерьез задумалась, где она будет жить. Смущать парочку своим присутствием не входило в ее планы, а значит придется что-то придумать. Гостиница? Дорого. Семья Куперов была достаточно богата, но если Бетти внезапно попросит приличную сумму денег, то это вызовет подозрения, и родители могут узнать о ее обмане. Друзья в Ривердейле? Элизабет не помнила ни одного знакомого из данного городишка. В крайнем случае всегда можно переночевать где-нибудь в подвале. Блондинка усмехнулась своим мыслям, понимая, что это даже не самый худший исход.
В ее жизни были вещи и похуже.
— Наш рейс E148, посадка начнется через сорок минут, у нас есть время погулять, — сообщила Топаз, размахивая билетами, а после примирительно добавила. — Мы можем сходить в кофейню.
Бетти изогнула бровь, наблюдая за подругой. Настроения не было, но она не упустила шанс отвлечься от размышлений, отпустив шуточку, полную ее любимого сарказма.
— Оу, и ваше величество не будет ругаться, если я посмею взять себе двойной капучино? Или снова выбросишь стаканчик в мусорку?
— Я не виновата, что ты так обижаешься из-за простого кофе. Тем более я хотела как лучше, — обиженно произнесла шатенка, пожимая плечами.
— Я сама знаю как мне лучше, — отрезала Элизабет, хмуря брови. Ну почему каждый считает, что может принимать решения за нее? Ей девятнадцать лет, черт возьми! Сама решит, что да как. Громко вздохнув, попыталась успокоиться, потому что срываться на Тони — это последнее, чего хотелось. Она и правда хочет как лучше и кажется просто не понимает, что своими действиями лишь усугубляет ситуацию. — Пошли уже.
Полет прошел более, чем хорошо. Топаз буквально сразу уснула на плече блондинки, проспав весь полет, тихо посапывая. Бетти усмехнулась, вспоминая, как в детстве также засыпала на плече у брата. А потом он шутил, что она отдавила ему все плечо тяжёлой головой, после чего легонько стучал по макушке девочки и говорил, что похоже там слишком много мозгов, вызывая смех у обоих. Их фирменные приколы друг над другом, из-за которых они частенько получали от Элис, считавшей подобное поведение неприемлемым.
Прикрыв глаза, она ощутила слезы, которые медленно стекали по щекам, унося с собой частичку ее души, и печально улыбнулась. Она не в силах противостоять. Она скучает. Эта потеря выжжена в ее груди и ее ничем не закрыть. Шанс на восстановление таял, и девушка уже не верила, что сможет вернуться к обычной жизни. Она уже не будет обычной без него. Повернув голову, уставилась в иллюминатор, добавляя громкости в наушниках. Ещё одна песня, вгоняющая в тоску. Уже больше года только такая музыка и является ее спасением. Кажется с каждой мелодией ее боль растворяется, и хоть это иллюзия, но на миг становится легче дышать.
You knew you had a reason,
У тебя были причины,
It killed you like diseases,
Это сжирает тебя, как болезнь.
And I can hear it in your voice
И я слышу это в твоем голосе,
While your speaking,
Пока говорю с тобой,
You can’t be treated.
Тебя не излечить.
Элизабет чувствовала, что всё ещё плачет и не может остановиться. Горло будто сдавило, а нижняя губа дрожала. Откинувшись на спинку, сжала подлокотник пальцами, словно это ее последняя надежда на спасение. Нужно быть тише и не разбудить Тони. Ловить взгляд, полный скрытого сожаления, она сейчас не в состоянии.
Весь мир на минуту погрузился в темноту. Бетти Купер ломалась, рассыпалась на части, и ещё одна крохотная частичка ее мира теперь похоронена где-то между Нью-Йорком и Ривердейлом.
***
Ривердейл встретил гостей весьма благоприятной погодой: несмотря на холодный ветер и минусовую температуру, светило солнце, отображающееся от витрин магазинов и согревающее одним своим видом. Всюду сновали люди, выглядевшие доброжелательно и порядочно. Некоторые даже здоровались друг с другом, произведя впечатление на Элизабет.
— Добро пожаловать в город моего детства! — воскликнула Тони, обрадованная тем, что наконец-то оказалась дома. Она завороженно смотрела в окно, впитывая в себя атмосферу маленьких домиков, парков и кафе, который выглядели невероятно гармонично. Купер невольно подметила, что сама была бы не против детство в подобном маленьком, но уютном городишке. Выросшая в солнечном Лос-Анджелесе, она привыкла к мегаполисам и большому скоплению людей, в последнее время так нагнетающему тревогу. Ей было некомфортно среди людей, создавалось впечатление, что они все смотрят на нее, пытаясь пробраться в самую душу. А здесь она не ощущала напряжения, все жители выглядели обыкновенно, и никому не было дела до тебя. Это успокаивало.
Брюнет за рулём ухмыльнулся, наблюдая за реакцией девушки. Они сидели на передних сидениях, в то время как Бетти предпочла спрятаться сзади. Неожиданно парень повернулся к ней и, подмигнув, спросил:
— Ну как тебе городок? Неплох, правда?
— Слишком рано говорить что-то о Ривердейле, учитывая то, что я нахожусь в нем от силы минут двадцать, десять из которых я еду в машине, — скептично хмыкнула, сложив руки на груди. Может раньше сказала бы, что в восторге. Многое изменилось и прежде, чем судить о чем-то, она предпочитала разобраться в ситуации.
Брюнет был симпатичным, но все его попытки как-то разговорить ее провалились и ему оставалось лишь иногда посматривать на нее, не понимая в чем причина такого поведения. Так делали многие при знакомстве с Купер: сначала пытались завести тему и поддержать разговор, но видя, что собеседница не настроена на общение, быстро сдавались. Бетти выглядела очень мило и дружелюбно, но на самом деле она уже давно стала угрюма и закрыта от общества, не желая лишний раз пересекаться с человечеством. Сарказм был ее защитной реакцией, и она нередко пускала едкие шуточки и замечания, пытаясь скрыть настоящие эмоции и за почти три года научилась делать это мастерски.
— Свит, отстань от нее, — махнула рукой Топаз, продолжая рассматривать город словно впервые. — Как все поменялось за последние четыре года!
— Ты бы ещё реже приезжала, здесь бы успели мегаполис отстроить, а я в старика бы превратился, — буркнул Питерсон, намекая на расстояние, которое разделяло его с девушкой. Элизабет догадалась, что это и есть тот парень, о котором говорила шатенка. В голову сразу пришло осознание того, как красиво они смотрятся вместе.