– Варвара Никитина выразила желание знать правду. Это все, что я могу сказать по поводу ее заявления. Я благодарен вам за откровенность. Знаете, что я вам скажу, просто как небезразличный сейчас человек: давайте просто сотрудничать. Нет более верного пути для того, чтобы снять сомнения, чем прийти к наиболее прозрачному варианту. И в результате, возможно, всем примириться.
– Невозможно, – холодно ответила Анна. – Но обращайтесь. Не хотелось бы обо всем узнавать последней, после жены номер два.
По дороге домой Сергей вызывал в памяти лица обеих женщин Артема Голубева, сравнивал, пытался что-то понять.
Варвара не давала характеристик своему возлюбленному. Анна, жена с большим стажем, обозначила его четко и жестоко: «торчок», трус, зависим от всего и всех, способен вынести только аплодисменты и комплименты. И это не противоречит тому, что Сергей сам видит на снимках, в роликах выступлений Голубева на публике. Там нет таланта или большой харизмы. Нормальный профессиональный уровень исполнителя и вот это…
Да, вероятно, трус, зависимый, цепляющийся за допинг в панике перед любым риском и угрозой. И человек, который выходит на контакт с любым количеством людей с открытым сердцем, мало защищенным грудной клеткой. Он смотрит своими младенческими глазами, растягивает в беспомощной улыбке вялый, не мужской рот, – и всем говорит: я такой. Я смешной, безобидный, немного жалкий, я боюсь боли и самого страха. Я верю только в эту минуту, когда вижу ваши доброжелательные лица, слышу ваш смех и аплодисменты. Но если вы скажете, что завтра гроза, ураган, меня разлюбят, меня догонят, меня захотят в чем-то обвинить или убить, тогда мне не нужно такое завтра.
Это все, на что я способен, – отказаться от него. А теперь повторите мне, что я трус.
И это в чем-то пленительный образ, – понимает Сергей.
Беспроигрышная ставка на доверие. И это объясняет привязанность к Голубеву двух, внешне контрастных, но внутренне похожих женщин. Они обе сильнее и, возможно, умнее, чем он. Но они обе из категории самок, которые ищут в мужчине детенышей. Чтобы лелеять, опекать, влиять, многое решать за него, принимать такие недетские «шалости», за которые более слабая, но более эгоистичная женщина просто даст пинком под зад. Но… неужели в таких отношениях присутствует страсть? Если да, то разъяренная самка может вынести своему взбунтовавшемуся и изменившему птенцу и смертный приговор. Разве нет?
Сама природа страха Голубева – тоже повод для размышлений. Человек с рождения боится невзгод и трудностей. Ради успеха это преодолевает. С помощью кокса, таблеток, того-сего.
Что меняет успех? Почему вдруг возникает тревога и депрессия, с которыми трудно справиться привычными способами? Да потому, что ступил не на свою поляну. Потому, что увидел настоящих хищников и понял, чем они отличаются от маскарадных масок волка и тигра. И вот с этого места – до смерти шаг. До смерти от страха убийства, предчувствия убийства или, собственно, от убийства.
Сергей позвонил Земцову, рассказал о беседе с вдовой.
– Пришлю тебе запись. Короче, для меня пока обе версии равны. Суицид и убийство. Постараюсь встретиться с адвокатом Козловым, выясню, что там с завещанием и финансовыми делами.
Внешность у Тимофея Козлова настолько необычная, даже отталкивающая, что Сергей тщательно подбирал слова заранее, опасаясь, что тот отошьет с ходу, по телефону. И удивился, услышав голос, который мало вязался с этим длинным сверкающим черепом, застывшими глазами, жестким ртом, похожим на щель в металлическом заборе. Адвокат заговорил жидким тенором с высокими, немного дребезжащими нотами.
– Кольцов? Слышал о вас, даже почти наверняка видел вас в судах или в прокуратуре.
Я правильно понял: следствие собирается вернуться к расследованию смерти Артема Голубева? Да, конечно, я очень удивлен. Но поскольку вы частный детектив, значит, существует некий заказчик. Верно?
– Точно так. У вас есть предположения, кто это может быть?
– Полагаю, или Варвара Никитина, или Роман Лазарев. Не хотелось бы развивать по телефону.
– Да. Или. Когда мы могли бы встретиться?
– Сейчас. Я в офисе. Жду.
Кабинет Козлова был чудом архитектурной мысли. Две стены сходились эркером и были полностью из панорамного стекла. Диковинного вида человек за своим белым столом с белым ноутбуком как будто парил среди облаков на голубом небе.
Тимофей встал навстречу Сергею, и тот увидел, насколько он непропорционально сложен. Верхняя часть туловища должна была принадлежать богатырю – широкие плечи, массивная грудь с выпирающими сквозь рубашку мышцами, крупные, сильные руки. А ниже – округлые, почти женские бедра и короткие ноги.