– А от меня что нужно? – спросил прямо Шибаев.
– Дрючин рассказал, что за люди… Кстати, почему ты не пошел с ним? Он же приглашал.
Шибаев дернул плечом и промолчал.
– Дрючин показал, что никого не знал, кроме Лизы Бруно. Говорят, головастая тетка была. Присутствовал ее клиент Илья Павловский с невестой Алиной Ландик, его друзья Облесные, семейная пара, которая все время ссорилась. Они делали снимки, в том числе, в общем зале, там елка красивая, Дед Мороз и программа. Там, правда, три видеокамеры, но это само собой.
– Кто делал снимки?
– Людмила Облесная, Алина и Дрючин. Девушки все больше напирали на елку, Дрючин зацепил толпу. Надо бы тебе посмотреть, может, по старой памяти вспомнишь кого. Иногда даже хреновые фотографы попадают в десятку. Где его телефон?
Шибаев принес айфон Дрючина. Фотограф из Алика действительно был хреновый. Снимки шатались во все стороны, фокус размыт; примерно, треть фоток изображала отдельные части тела – то руку, то ногу, то полголовы.
– Профи, – сказал Коля, – плакать хочется. Ну что, есть кто знакомый?
– Нет вроде. А это, как я понимаю, наша компания?
Некоторое время они рассматривали людей за накрытым столом: крупный седой мужчина и молодая красивая женщина с пышными черными волосами в красном платье; толстуха в черном и тощий длинноволосый тип; улыбающаяся некрасивая женщина в черном платье с массивным колье на шее. Время, когда был сделан последний снимок – час двадцать семь.
– Это самый последний снимок, после этого никто больше не снимал, – сказал Коля. – Никто не помнит, когда Бруно вышла из-за стола. Они все время выходили то на елку посмотреть, то покурить. Курят все, кроме Дрючина и Людмилы Облесной. Кто когда выходил, никто из них не помнит.
– Но если в полвторого она была еще жива, а в два двадцать ее нашли, то нас интересует пятьдесят минут. Что на камерах?
– Ее на камерах нет вообще. Никого из них нет. Камеры добивают до середины зала с двух сторон, третья захватывает бар – самое злачное место.
Если идти в курилку по стеночке, то не попадаешь. Ты был там? Курилка в коридорчике за туалетами, там такой закуток…
– То есть ничего?
– Выловили с десяток известных бузотеров и щипачей, прессуем, но… – Коля развел руками, – публика мелкая, на убийство не пойдет.
– А по-пьяни?
– По-пьяни… По-пьяни пойдет. Там этих подшофе было больше сотни. Толпа. Мы прессуем их, а начальство нас, даром, что праздник. Лиза Бруно личность в городе известная. Что говорит Дрючин?
– Ничего. Пусть опомнится, он совсем плохой. Вечером я его достану.
Коля кивнул. Шибаев предложил накатить за Новый год, но капитан после короткого колебания отказался, сказал, надо бежать.
– Санек, если что, звони, лады? – сказал он на прощание. – Днем и ночью. Дрючин парень наблюдательный, а вдруг!
…Алик храпел; Шибаев пил четвертую чашку кофе и думал, рассматривая фотки из Аликового телефона. Комическая пара… как их? Облесные, Людмила и Вадик, все время цапались. Жертва Лиза Бруно в черном платье, на жилистой шее массивное платиновое колье. Шибаев увеличил и присмотрелся: прямоугольные звенья, необычный дизайн, без камней – один металл. Видно, что вещь дорогая и редкая. Людмила с озабоченным лицом типичной клуши, прав Дрючин. Пыталась отнять у супруга бокал, тот не дал. Самого Алика на фотках нет… ан нет, есть! Селфи! Две штуки. Одно лучше другого. На одном половина его физиономии, на другом, в самом низу – голова, галстук-бабочка и слева чья-то рука с бокалом. Профи, однако.
Жених Илья Павловский… хорош! Алина Ландик, невеста. Красивая пара. Ее не назовешь красивой, скорее, как говорит, Дрючин, эффектная. Черные волосы, красное платье. Знает себе цену. А он влюблен как мальчишка. Девушке повезло, Павловский миллионер. Продавщица из «Метацентра»… как в сериале. Как это сказал Вадим: опять в петлю, погулял бы… или что-то в этом роде.
Жалеет ли он, Шибаев, что не пошел с Дрючиным? Он не знал.
Интересно было бы выйти на люди, он совсем одичал, прав Алик… А с другой стороны ночь в участке… Шибаев ухмыльнулся.
Между половиной второго и почти половиной третьего Лиза Бруно вышла в курилку или в туалет. Никто не помнит, когда. Значит, ушла одна. Обычно девочки ходят парами. Но Лиза амазонка, как сказал Дрючин, и ушла одна. На камерах в зале ее нет. Ее нашли в два двадцать… Стоп! Не пятьдесят минут, а пять-шесть от силы. А то и меньше. Место бойкое, она не смогла бы пролежать там почти час. Значит, ее убили в два десять примерно. А орудие убийства? Что у него могло быть, кроме галстука? Не веревка же. Убийца очень спешил, сорвал колье… нет, такое не сорвешь, расстегнул, что заняло с полминуты, и выскочил в зал. Значит, расспросить тех, кто сидел неподалеку. Может, вспомнят, как он выскочил, как озирался, без галстука… Хотя, вряд ли, галстук он успел надеть снова. А с другой стороны, в третьем часу галстуки и пиджаки поснимали многие – расслабились. Он вернулся к своему столику… Почему не ушел? Не мог, был не один – с женщиной или с приятелем, но это вряд ли. С женщиной, и не мог ни с того ни с сего сказать: пошли, подруга, мне тут надоело. Билеты продают заранее, нужно найти того, кто покупал два. Если по Интернету, то уже хорошо. Если лично и платил карточкой, тоже ништяк. Если расплатился налом, это хуже. Но может, вспомнит кассир… или кто там торговал билетами. А если их была целая компания и билеты покупал кто-то один? Проверить все равно стоит. Капитан уже проверяет, не дурак.