В комнату рысью вбежал Тимоти, но при виде сидящего на кровати Алека остановился как вкопанный.
— Вы уже снова здесь? Так рано?
— Да, — небрежно бросил Алек, принимая у Сары чашку кофе. — Забежал, чтобы успокоить Рози. А у меня для вас новости. Сара и Рози остаются с нами на Рождество.
— Ура! — ликующе заорал Тим и в восторге запрыгал по комнате. Потом порывисто подхватил пробудившуюся от его воплей Рози и крепко прижал к себе. — Не плачь, золотко. Ведь ты остаешься с нами. Правда, здорово?
Миссис Несбит забрала у него из рук пухлого, сердито кричащего ребенка, и на руках женщины девочка мгновенно затихла.
— Я возьму ее в кухню. А ты, Тим, можешь захватить сумку.
— Вам правда нетрудно? — смутилась Сара.
— Нисколько. А вы продолжайте себе спокойно… э-э… завтракать.
В сопровождении юного Доунса она двинулась к двери. На пороге мальчик обернулся.
— Кто-нибудь будет лепить со мной снеговика? Сегодня отличный день.
— Я буду, — вызвался Алек. — Подожди немного, скоро спущусь.
— А я, боюсь, не смогу, — сказала Сара. — Сегодня я должна сделать всем красивые прически.
— Ах, что вы, совсем не обязательно, — радостно оживилась миссис Несбит.
— Нет-нет, это же мой подарок к Рождеству. Ведь сочельник уже завтра.
— То-то Камилла обрадуется! — воскликнула хозяйка, закрывая за собой дверь.
Алек медленно намазал маслом тост. Откусил.
— Ты правда работаешь парикмахером?
Сара сверкнула глазами.
— Да, — произнесла она ровно и сдержанно и посмотрела на его короткую стрижку. — Ты не поверишь, какие чудеса я могу сотворить. Даже с твоей шевелюрой.
— Не обижайся, но я привык к своему парикмахеру. Есть такое маленькое уютное заведение в Чикаго. Если я позволю кому-то другому оболванить свою голову, видит Бог, мой мастер сочтет это изменой. — Вагнер сполз с кровати. — Мне бы хотелось вымыться и побриться, прежде чем старина Лайл займет ванну. Если понадоблюсь, я сегодня во дворе, леплю снеговика.
Сара засмеялась, но, когда он ушел, ей стало грустно. Подтянув коленки к груди, она задумалась. Все это казалось нереальным, больше похожим на сказку: безудержная страсть Алека, его нежная привязанность к Рози, доходящая до обожания… Много ли мужчин стали бы просить женщину остаться в подобных обстоятельствах, после того, как все уже получили?
С другой стороны, она ведь все равно уже выбилась из графика. Что изменят эти несколько дней? А потом она вновь тронется в путь. Но уже под именем Келли Хаттон.
— Идемте же, Алек!
— Иду, иду, Тим.
Вагнер спрыгнул с парадного крыльца и огляделся. Пейзаж был похож на ожившую рождественскую открытку: одетая снегом холмистая равнина, тропинка, вьющаяся меж сугробов, изгородь из жердей. И все это залито ярким утренним солнцем.
Одетый в темно-синий комбинезон с капюшоном, красные рукавицы и красный шарф, Тим с трудом толкал перед собой здоровенный ком снега. Алек бросился ему на помощь. Он предложил установить снеговика под окном гостиной — так, чтобы остальные могли им любоваться.
Соорудив снежное туловище, они решили немного передохнуть. Обошли вокруг фигуры и удовлетворенно оглядели работу, шутливо толкая друг друга кулаками. Потом, сцепившись в борьбе, повалились наземь. Точно щенята, катались и валялись в снегу, бросались снежками.
— Жаль, что Сара не смогла выйти, — сказал запыхавшийся Тим. — Хотя, конечно, лепить снеговика — мужская работа. Но, вообще-то, она класс, правда? Вам повезло, верно?
— Ну, в общем-то, да. А что? — насторожился Алек.
— Мама так сказала. Говорит: «Алеку Вагнеру просто повезло. Даже если эта бедняжка от кого-то спасается, все равно он счастливчик».
— Пожалуй, — оторопело пробормотал Алек. Значит, все обитатели «Уютного уголка» уже в курсе. Эх, как же недостает этому дому телевизора или хотя бы радио!
Алек спросил мальчика, не доводится ли ему родней здешний рыжеволосый доктор, которого они встретили в книжном магазине. Но Тим заверил, что не знает такого.
Странно, подумал Алек, однако больше не выспрашивал, а предложил сходить в дом за овощами для лица снеговика.
Пройдя с заднего крыльца на кухню, Вагнер застал там женские посиделки в полном разгаре. Марта Доунс сидела на высоком табурете, задрапированная полотенцем, а Сара делала ей модную короткую стрижку. Она уверенно заходила то сзади, то спереди. Ножницы так и мелькали в руках, а на пол падали пряди каштановых волос.
Алек остановился, сдернул рукавицы и засмотрелся, как ловко Сара орудует гребнем и ножницами. Определенно, она знала свое дело. Стало быть, не солгала, действительно работает парикмахером. Уже легче — одной ложью меньше.