— А у кого оно есть? — заинтересованно спросил Хаус.
— У меня.
— Ну что же вы сразу не сказали? — рассмеялся Хаус. — Доставайте его немедленно, мы вас выпишем, и дело с концом.
— А какой сейчас год? — неожиданно спросил Снейп. Хаус глумливо улыбнулся. Он надеялся, что разговор с пациентом будет более продуктивным, и его странные вопросы наводили его на мысль о бесполезности этой беседы.
— А вы как предпочитаете считать? От сотворения мира? По календарю майя?
— От Рождества Христова меня вполне устроит, — с раздражением сказал Снейп.
— Две тысячи седьмой. Самый его конец. Только не говорите, что вы прибыли из будущего и наряд, в котором вы ко мне завалились — последний шедевр Дольче и Габбана. Я этого не переживу.
Хаус открыл рот и закатил глаза в притворном обмороке, а потом откинулся на спинку стула, нетерпеливо крутя в руке трость. На лице Снейпа очень быстро сменилась целая гамма эмоций.
— Кстати, насчет одежды… Верните ее немедленно.
— Она в полиции, — равнодушно ответил Хаус, глядя сквозь стеклянные стены палаты на проходящую мимо Кадди в красном обтягивающем платье. Это явление заставило его забыть о пациенте и неожиданно вспомнить, что его планы на Рождество до сих пор не определены. А ведь было бы весьма кстати нагрянуть к Кадди с бутылкой итальянской шипучки и…
— Вы можете ее достать? — услышал он настойчивый, видимо, уже не первый раз заданный вопрос пациента.
— Кого? Впрочем, я могу достать кого угодно. И Кадди тоже.
— Какая еще Кадди? Я говорю о своей палочке! — в бессильном гневе сказал Снейп, его тяжелый взгляд заставил Хауса вернуться к действительности.
— Палочке? — не понял Хаус. — Вы так называете свой половой член?
— ЧТО?! — Снейп вытаращил глаза, и его руки потянулись к Хаусу в неконтролируемом порыве его задушить. Хаус оттолкнулся от кровати и отъехал на стуле в сторону, не давая ему такой возможности. Снейп, прерывисто дыша, опустил руки и откинулся на подушку. В его глазах читались ненависть и бессилие.
— Давайте вернемся к вашей змее… И в этот раз я совершенно не намекаю на ваш… — Хаус многозначительно улыбнулся. — Итак, вас укусила змея, название которой для вас — священная тайна… Противоядие у вас есть, но вы его не принимаете по каким-то высокодуховным причинам. Вероятно, его можно пить только в мае, а в декабре вам Заратустра не велит. Кроме того, вы — пришелец из будущего, посланный к нам с особой миссией, чтобы остановить Вселенское Зло, набирающее силу в Мордоре или в России, координаты пока уточняются. Я ничего не перепутал?
— Вы в своем уме? — презрительно спросил Снейп, поднимая бровь.
— Если кто здесь не в своем уме, то это…
— Змею звали Нагайна, — нетерпеливо перебил Снейп. — Вам это о чем-нибудь говорит?
— Ну, Киплинга я в детстве читал, — ухмыльнулся Хаус.
— Какой еще Киплинг? — почти возопил Снейп.
— Ну, тот, который Рикки-Тикки-Тави придумал.
— Это заклинание? — удивленно спросил Снейп.
— Ну, тут бы Киплинг с вами поспорил, — смеясь, ответил Хаус. — Хотя Нагайну это заклинание точно тогда победило. То ли задушило, то ли загрызло, точно не помню. А еще у этого заклинания была острая мордочка, пушистый хвост и склочный характер.
— Не разговаривайте со мной, как с идиотом, — сказал Снейп, ругая себя за то, что сказал лишнего.
— Ну а как с вами разговаривать, если на все мои вопросы вы либо не отвечаете, либо несете какую-то несусветную чушь?
— Чушь?! — взвился Снейп. — Да вы сами постоянно несете всякий вздор! Это не я тут брежу о каком-то Киплинге и его пушистом хвосте. И ни о каком Мордоре, Рикки-Тикки-Тави и вселенском зле не знаю и знать не хочу! К вам я попал случайно, и вы не представляете себе, как я об этом сожалею.
В последнюю фразу он вложил весь сарказм, на который был сейчас способен. Теперь был черед Хауса поднимать бровь.
— Если вы мне не соврали насчет текущей даты, — продолжил Снейп, — противоядие, которое мне могло бы помочь, давно испортилось. Мой единственный шанс выжить — получить палочку, которая была в моей одежде.
Снейп посмотрел Хаусу в глаза и увидел там разочарование. То, что маггловский врач окончательно убедился в его помешательстве, было ясно безо всякой легилименции.
— Я понимаю, что мои слова могут казаться вам чушью. И если бы я мог обойтись без вашей помощи, будьте уверены, я бы с вами и словом бы не обмолвился. — Снейп криво улыбнулся. — Но так случилось, что я в некотором роде оказался от вас зависим. Вы вливаете в меня лекарства, от которых мне только хуже. Мой сердечный приступ был результатом вашего нелепого лечения. И вы сами это знаете. Сейчас вы говорите, что хотите вылечить меня. И я вам почему-то верю.
— Это должно мне льстить? — спросил Хаус, прищуривая глаза и расплываясь в ехидной улыбке.
— Когда я попал сюда, я был готов к смерти, — не обращая внимания на реплику Хауса, сказал Снейп. — Но ваши манипуляции с моим телом дали мне понять, что спокойно умереть здесь не дадут. После этого у меня появилось такое желание выжить, какого я не помню за всю свою жизнь. Что ж, если вы действительно хотите меня вылечить, вам придется раздобыть палочку, которая была в моей одежде.
— Зачем она вам?
— Я и так сказал вам слишком много.
— Боже мой, вы все-таки шпион? Мне сотрут память? — в притворном ужасе воскликнул Хаус, отходя к двери. Снейп понял, что тот сейчас уйдет и велит медсестре сделать ему очередной укол маггловского сонного зелья. Нужно было срочно что-то предпринять.
— Вы думаете, что наш разговор не имеет смысла. Вы считаете меня сумасшедшим, и сейчас вы убедились в том, что те исследования, которым меня подвергнет Форман, необходимы. — Снейп поморщился. — КТ, МРТ и ЭЭГ… Вы действительно думаете, что я на это соглашусь?
Снейп поднял взгляд на Хауса. Тот пребывал в легком удивлении.
— Кроме того, — уверенно продолжил Снейп, не спуская взгляда с врача, — вы собираетесь еще раз углубиться в анализы крови… моей крови, сделать их по новой… Предупреждаю сразу — я буду сопротивляться. Вы чувствуете досаду на то, что не можете разгадать мою загадку, вы надеялись, что я вам сейчас все выложу, после чего вы придумаете изящный выход из ситуации. И сейчас вы разочарованы во мне. Еще вы неожиданно вспомнили, что на Рождество у вас нет никаких планов, и что Уилсон избегал говорить с вами об этом. Сейчас вы хотите зайти к нему и выяснить, чем он собирается заняться ночью, и главное, с кем. Вы хотите расстроить его планы и сподвигнуть его на поход в… стрип-клуб на всю ночь. Еще вас очень волнует женщина по имени Кадди. Вы думаете о ней столь часто, что я подозреваю, вашу «палочку» вы не доставали уже очень давно…
— Это был сеанс чтения мыслей?
Снейп многозначительно промолчал.
— Хорошо, — медленно сказал Хаус. — Теперь моя очередь. Вы хотите произвести на меня впечатление и путем простых логических выводов и обрывков подслушанных от врачей сведений выдаете мне очевидные вещи, думая, что я на это куплюсь. Но я готов сделать вид, что верю вам, и даже выполню вашу просьбу, но взамен вы позволите мне обследовать и лечить вас так, как я считаю нужным. Идет?
— Сначала моя одежда и палочка, — попытался настоять Снейп.
— Ой, я так люблю торговаться! Мы так можем до ночи…
В этот момент в палату вошел Форман.
— МРТ и ЭЭГ можно делать прямо сейчас.
— Видите, я вас опередил! — воскликнул Хаус.
— Я никуда не пойду, — отрезал Снейп.
— Никуда идти не надо, мы вас повезем, — спокойно сказал Форман.
— Я буду сопротивляться, — предупредил Снейп.
— Мы вколем вам успокоительное, — возразил Хаус и с улыбкой посмотрел на пациента. Снейп перевел взгляд на Формана.
— Он считает, что успокоительные могут плохо сказаться на моем сердце. Он не станет их колоть. Кроме того, на ЭЭГ я должен быть в сознании, чтобы он смог правильно…
— Форман, ты слишком громко думаешь! — перебил его Хаус. — Думай потише.
Форман удивленно посмотрел сначала на босса, потом на пациента. Повисло молчание, во время которого Хаус вертел трость и пытался прийти к какому-нибудь устраивающему всех варианту.