— Типа, как ты и Эмили, — говорит она.
— Как ты и Эмили, — поправляю я ее. — Не то чтобы я сравнивал тебя с собакой.
Она поднимает бровь.
— Порой я веду себя как сучка.
Прохладно смотрю на неё.
— Вы обе появились в моей жизни, когда я больше всего нуждался в вас. Просто потребовалось время, чтобы понять это.
Она ухмыляется.
— Что ж, прошла лишь неделя, как ты все понял.
— Теперь, когда я знаю, что терял, время длинной больше, чем секунда, кажется вечностью.
Проходит немного времени, пока мужчина прекращает рисовать, протягивая бумагу и любуясь ею с резким кивком головы, как тот, кто только что нарисовал шедевр.
Он показывает ее нам, и мне приходится сдерживать смех. В некотором смысле, это шедевр. У парня есть талант… и этот талант поспособствовал тому, что Бригс выглядит настолько смешно, насколько это возможно. На нем шляпа Бастера Китона и обязательные мешки под глазами, но он улыбается — редкость и для Китона, и для Бригса — и его зубы занимают половину лица.
Но Кайла есть Кайла, она, конечно же, не сдерживается. Она смеётся — громко — и указывает на рисунок пальцем.
— Боже мой! — восклицает она, прижимая руку ко рту. — Посмотри на Бригса! Он выглядит, как чертов сумасшедший. Он наполовину Бастер Китон, наполовину мистер Эд, — улыбаясь, она смотрит на меня с хитрым блеском в глазах. — Он возненавидит этот рисунок. Здорово.
Художник хмурится, и я быстро плачу ему за работу, говоря, что он отлично поработал. Это не мешает ему пристально смотреть на Кайлу, когда он медленно сворачивает портрет и надевает на него резинку, громко хлопая ей.
Кроме рождественского шоппинга, здесь на самом деле особо нечего делать. Группа парней проходит мимо, сжимая пиво руками в перчатках, и что-то внутри меня напрягается. Темнеет. Не совсем похоже на зарождающееся пламя, но будто тихий черный огонь, распространяющийся внутри меня.
Я и не понимаю, что сжимаю руку Кайлы — и свою челюсть — пока она не спрашивает:
— Что-то не так?
Мое горло ощущается слишком болезненным, чтобы говорить. Тело горит огнем и нуждается в этой ужасной, неумолимой, нежелательной потребности. Лишь от простого вида нескольких сортов пива. Если бы я не был настолько занят, будучи раздираемым одновременным отвращением к себе и страхом, я бы упивался изумлением. Как я могу за одну минуту перейти от нормального и сдержанного состояния, к такому, где моя душа практически кричит. Никогда не пойму этого и никогда не избавлюсь от подобного состояния.
Наличие зависимости во многом похоже на горе. Оно пронизывает каждую частичку тебя.
Качаю головой.
— Я в порядке, — удаётся выдавить мне, голос грубый. — Давай просто пойдём домой.
Нахмурившись, она кивает.
— Ладно.
Но когда мы направляемся к улице, она тянет меня, останавливаясь около одного из последних киосков. Прежде чем у меня появляется возможность спросить ее, что она делает, Кайла хватает горсть мишуры серебристого, красного и зеленого цветов, гирлянду, а также несколько дешевых украшений и остроконечную золотую звезду.
Должен признаться, я благодарен за отвлечение, хотя это и приводит меня в замешательство.
— Но у нас нет дерева, — говорю ей, поскольку она быстро платит за все это. Я беру пакет у продавца, и мы направляемся по дороге, срезая по Ганновер-стрит.
— Об этом не переживай, — возражает она.
Как только мы оказываемся внутри, собаки, виляя хвостами и высунув языки, бегут к нам, радуясь, что мы дома. Сама квартира, кажется, выдыхает с облегчением от нашего присутствия, или, может быть, это только я так делаю.
— Я лучше выведу их, — говорю Кайле, беря поводки.
— Пока не ушёл, можешь разжечь огонь? — спрашивает она. — Хочу, чтобы все было уютно, когда ты вернешься. И вообще, возьми их на долгую прогулку.
Я делаю паузу.
— Что происходит?
— Ничего, — говорит она, хотя ее тон предполагает иное.
Мгновение я наблюдаю за ней, наслаждаясь тем, как уголки ее губ немного приподнимаются, когда она замышляет что-то особенное. И зная ее, особенное обычно означает нечто сексуальное. Да я и не жалуюсь.
Хоть никогда раньше я и не использовал мраморный камин в гостиной, с тех пор, как она переехала, мы разжигали огонь в холодные дни. Там остался небольшой кусочек дерева, который я когда-то держал в основном по декоративным соображениям, поэтому я бросаю туда остаток с какими-то щепками и поджигаю.