— Джессика, — говорит ей Лаклан. — Это всего лишь мы. Тебе действительно не стоило так стараться.
— О, это все для Бригса, — язвит Дональд, и мы смеемся.
— Когда он приезжает? — спрашиваю я.
— Только завтра, — говорит Джессика. — Он приедет днем на машине.
— Ну, лучше бы ему подготовить свою машину, — говорит Дональд. — Если снова пойдет снег, у него будут проблемы.
— Что у него за машина? — спрашиваю я, никогда не видела машину Бригса.
— Она великолепна, — говорит Лаклан. — Хотя, как по мне, слишком сложна в обслуживании. В конце концов, у меня уже есть ты, — хитро добавляет он.
Мне нравится, когда он перестает вести себя задумчиво и начинает шутить. И мне удается сдержаться и не стукнуть его.
— Дурак.
— Эта машина у Бригса уже целую вечность, — говорит Дональд, поправляя очки. — «Астон Мартин» 1978 года.
— Это же машина Джеймса Бонда! — восклицаю я.
— Да, ну, Джеймс не ездил именно на этой, — говорит Лаклан. — Это V-8, но она работает как уставшая старая лошадь. Возит его на недалекие расстояния и выглядит красиво, но раз в неделю все заканчивается ремонтом. Сейчас он редко ездит на ней.
— Я действительно думаю, что, если его новая должность преподавателя не увенчается успехом, он всегда может найти работу в качестве механика, — говорит Дональд.
— Так вы в курсе, — говорит им Лаклан, — что он переезжает в Лондон.
Джессика и Дональд обмениваются взглядами, прежде чем Джессика тихо говорит:
— Он сказал нам на днях. Будет очень печально, что он будет не так близко, но... ему это нужно. Действительно необходимо. Ему нужно оставить все позади, и я просто не думаю, что он сможет это сделать, пока не двинется дальше, даже если это будет просто другой город.
Дональд кивает.
— Кроме того, мы любим Лондон. В конце концов, мы каждый уик-энд можем ездить туда на поезде. Бедный мальчик, возможно, будет видеть нас чаще, чем сейчас.
Наблюдая за тем, как они говорят о Бригсе, и обо всем, что он пережил, не говоря уже о том, что должен был вынести Лаклан, действительно поразительно осознавать, сколько же всего выпало на долю этой семьи. Это заставляет меня понять, что, может быть, я - последняя, кого они станут осуждать, и мне не следует так сильно переживать об этом. Полагаю, Джессика и Дональд просто счастливы, что сейчас их сыновья справляются так хорошо, выползая из насыпей пепла на свет. По крайней мере, именно это я буду продолжать говорить себе.
— Итак, Кайла, — говорит Джессика, обращая на меня свой умный взор, — как тебе переезд в Шотландию? Чувствуешь какие-то различия сейчас, когда остаёшься здесь?
— Определённо, — отвечаю ей. — Конечно же, я могу оставаться здесь только шесть месяцев и затем должна выяснить, что делать с визой.
— Но мы разберёмся с этим, когда придёт время, — добавляет Лаклан, кладя руку мне на колено. — Дедушка Кайлы со стороны отца родился в Англии, и только потом переехал в Исландию, так что, возможно, мы сможем получить для неё визу, как для гражданина с британским происхождением или нечто подобное.
— Так, так, так, — низкий, сильный голос, похожий на голос Садовника Вилли2 звучит позади нас, и я поворачиваю шею, чтобы увидеть Джорджа МакГрегора, стоящего в дверном проеме. — Полагаю, ты решил показаться.
Дед Лаклана именно такой, каким я себе его и представляла. Высокий, но сгорбившийся. Густые седые волосы. Пушистые брови. Очки. Постоянно хмурый взгляд. Кардиган и брюки с высокой посадкой. Трость, которая, кажется, больше для декоративной цели, чем для мобильности. Несмотря на то, что ему немало лет, в нем есть что-то такое, что заставляет меня сесть прямо.
— Джордж, — говорит Лаклан, вежливо кивнув, — спасибо, что пригласил нас на Рождество. Это Кайла.
Я стараюсь послать ему свою самую очаровательную улыбку и протягиваю руку, но он даже не смотрит на меня, шаркая в сторону пустого кресла рядом с Джессикой.
— Благодари ее, — грубо говорит он, указывая на Джессику. — Она подумала, что это хорошая идея. — Он садится в кресло, сложив руки на коленях. — Я был бы абсолютно счастлив, если бы были только я и парни в клубе «Львы» на ужине, может еще и рождественская месса.
— О, цыц — говорит Джессика, и на этот раз я вижу, что она выглядит немного менее сдержанной. — Конечно, ты проведёшь Рождество с семьей, — она делает паузу. — Лаклан пытался познакомить тебя с Кайлой, своей девушкой.
Наконец, пожилой мужчина смотрит на меня. Он вздрагивает и хмурится ещё больше.
— А, вот это кто. Я-то думал, ты притащила мне новую няньку. Как та вьетнамка, которая у меня когда-то была.
Я с трудом сглатываю и продолжаю натянуто улыбаться.
— Приятно с вами познакомиться, — говорю я громко, на случай, если он не очень хорошо слышит.
— Не нужно кричать, я не глухой, — бормочет он. — Значит, ты та, кто переехал сюда ради этого парня, да? — он машет рукой в сторону Лаклана.
— Да, это я, — слегка дрожа, говорю ему, — мне нравится Шотландия.
— Именно этого нам и не хватало, — говорит он. — Ещё одна эмигрантка.
— Она американка, — говорит Лаклан, сталь слышна в его голосе, — родилась и выросла в Сан-Франциско.
— И Америка - чужая страна, разве нет, — бросает ему дед. Пихает локтем Джессику. — Джесси, дай-ка мне тарелку.
Джессика кивает и начинает накладывать в тарелку печенье и закуски со стола. Тишина повисает в комнате, пока она занимается этим, и я слышу, как Лаклан тяжело дышит, вероятно, пытаясь контролировать себя. Он действительно становится защитником, когда дело касается меня, особенно если речь заходит о том, что я наполовину японка. Меня восхищает подобное поведение, но последнее, чего я хочу – его ссоры с дедом.
Кладу руку ему на спину и потираю напряженные мышцы, мечтая, чтобы мы вернулись в замок или оказались в постели у себя дома. На самом деле, где угодно, но не здесь. Но я все равно улыбаюсь ему, отказываясь позволять ему думать, что меня что-то беспокоит. Я большая девочка, и могу справиться с этим.
— Итак, что за работу ты делаешь? — спрашивает Джордж, жуя печенье, крошки летят повсюду.
О да, вопрос как раз вовремя.
— Ну, я... — начинаю говорить. — Я писатель, автор. И надеялась получить работу в этой области.
Он смеется и совсем не по-доброму.
— Удачи с этим. Думаешь, что можешь взять и просто найти здесь работу? Встань в очередь со всеми остальными, которые вообще-то являются гражданами Великобритании, рожденными и выросшим здесь. Которые нуждаются в работе и не могут ее получить. Думаешь, найдешь что-то? Лучше бы тебе пойти убирать дома.
Я чувствую, как мое лицо пылает. Мне даже нечего возразить, потому что то, что он говорит, абсолютная правда, и мой худший кошмар.
— На самом деле, — говорит Лаклан, снова вставая на мою защиту. — Кайла чрезвычайно умна и талантлива, лучше половины дрочеров в этой стране. Если она не найдет работу в качестве автора, то станет достойным сотрудником в «Любимом Забияке».
— Каком забияке? — нахмурившись, спрашивает он,.
Лаклан вздыхает, пока Джессика поясняет:
— «Любимый забияка». Организация Лаклана, приют для собак.
— Тьфу ты, — говорит он, — их лучше оставить на улицах. Знаете, что говорят о собаках? Они предназначены для людей, которым нужна любовь, потому что те больше нигде не могут получить ее. Собаки - это просто отсталые дети с мехом, — делает глоток чая и морщится. — Христос, Джесси. Сколько ты его заваривала?
Лаклан рядом со мной очень напряжен, в глазах этот дикий, тяжелый взгляд. Я боюсь, что в любой момент он просто потянется через стол, схватит дедушку за горло и задушит его. И когда он встает, на секунду я думаю, что именно это он и собирается делать. Но он смотрит на меня сверху вниз, пытаясь улыбнуться и говорит: