Он понятия не имел, как успел из песков перенестись в этот странный особняк, но решил, что выяснит все позже. Сначала – пить.
Дверь отворилась, и в комнату вошла девочка лет шести, с блестящими каштановыми локонами, перевитыми розовой лентой. Ее наряд показался Дерилу похожим на длинную ночную рубашку до пят, перехваченную под грудью пояском. Пока он гадал, уж не горячка ли его постигла, девчушка приблизилась к кровати, хихикая и прикрывая рот ладошкой.
– Пить! – предпринял Дерил попытку завязать контакт.
От звуков хриплого мужского голоса девочка подпрыгнула, ее глаза расширились то ли от удивления, то ли от ужаса, и она, громко топая башмачками, выбежала прочь.
Дерил откинулся на подушки, проклиная все на свете. Судя по всему, он болен и находится в госпитале. Очень странном госпитале… уж не в сумасшедшем ли доме? Но с чего вдруг? Дерил осторожно повернул голову, прижимаясь к подушке виском. Вроде бы, не ранен. Но как такое возможно? Он отчетливо помнил араба, выскочившего в самый неподходящий момент. Помнил дуло обреза, в которое заглянул за секунду до выстрела, и хотя боли не почувствовал, но был уверен, что пуля угодила точно в голову.
После такого не выживают. Нет. Но Дерил… выжил?
Девочка вернулась, только на этот раз сменила ленту в волосах на зеленую. Теперь она вела себя смелее, подойдя очень близко и даже потыкав пальчиком в плечо мужчины. Он снова попросил воды, на что та ответила заливистым смехом и вприпрыжку ускакала в коридор.
Дерил устало прикрыл глаза, раздраженный детскими забавами. Его грудь сдавил приступ сухого надсадного кашля, руками по-прежнему не удавалось пошевелить, и он сам себе напомнил гигантского червяка, извивающегося в меховом коконе.
Наконец, вошла пожилая женщина, которую Дерил сразу принял за сиделку. На голове у нее был старомодный кружевной чепец, поверх длинного платья – повязан передник. Румяные щеки и материнская улыбка завершали образ. От женщины пахло выпечкой и морозом. Глянув на пациента, она покачала головой, потом присела на край кровати и коснулась его пылающего лба тыльной стороной кисти. От прохладного прикосновения Дерил в блаженстве закатил глаза.
– Развяжите, – попросил он, подергав свои путы.
К губам поднесли холодную жестяную кружку. Вода отдавала болотной гнилью, но Дерил принялся жадно глотать, пока не осушил, по крайней мере, половину. После этого кружку отобрали. Он хотел поблагодарить, но снова оказался в видениях о раскаленной пустыне, где его, кажется, застрелили.
Стефани весь вечер и утро возвращалась мыслями к своему странному гостю, но навестить никак не находила минутки. Тетушка Адель сказала, что у него начался жар. Похоже, долгое валяние в снегу не прошло бесследно, и оставалось лишь молиться, чтобы все обошлось простудой, не перетекая в более серьезный недуг. Вызвать врача Стефани в любом случае не могла себе позволить, не могла тратить деньги, отложенные для детей, на человека, которого едва знала, поэтому, скрепя сердце, отдала его судьбу на волю случая.
К тому же, ее настроение омрачил визит лорда Хенсфортса. Этот человек, поначалу, после смерти отца, прикинувшийся благодетелем, по факту являлся теперь почти полноправным владельцем поместья Ривер-Веллей. Семья Стефани задолжала ему уже много денег. Поэтому величавый мужчина с седыми висками и орлиным носом, в длинном плаще с меховой опушкой, по-хозяйски вошел в дом, не дав слугам даже предупредить госпожу о визитере. Его трость с костяным набалдашником постукивала при ходьбе обитым медью наконечником об пол.
Лорд Хенсфортс нашел девушку в гостиной, где она, склонив голову, корпела над нижним бельем сестер, штопая и подлатывая его, насколько это было возможно. Услышав стук двери, Стефани отбросила шитье и вскочила, нервно комкая в руках складки платья.
Гость прищурился и втянул широкими ноздрями воздух, словно хотел почувствовать аромат ее волос с расстояния нескольких шагов. Стефани смутилась: ей давно уже казалось, что притязания кредитора становятся с каждым разом все прозрачнее.
– Я приехал за очередной выплатой, – сообщил лорд Хенсфортс глубоким, хорошо поставленным голосом, который, несомненно, придавал ему веса на заседаниях палаты.
– Я бы хотела просить вас об отсрочке, милорд.
– Вы говорили это и в прошлый раз. И в позапрошлый, – мужчина пересек комнату, покосился на выцветшую обивку дивана и не стал присаживаться, нависая над девушкой.
– Да, но… Рождество… дети… – пробормотала Стефани, понимая, что все ее доводы не значат ничего для собеседника.
– Вы же говорили, что мыловарня принесет доход к зиме, – напомнил он.
Стефани покраснела. Когда-то она и сама верила в это. Наняла рабочих, подготовила амбар, служивший ранее коптильней. Но с таким трудом налаженное производство сгорело месяц назад под покровом ночи. Что и говорить, а несчастья, одно за другим, сыпались на ее голову.
Мужчина посмотрел на нее лукавым взглядом.
– Признайте, милая леди, вы не можете обеспечить мне выплаты, которые обещали.
– Не могу, – она выпрямила спину и вздернула подбородок.
Лорд Хенсфортс заложил руки за спину и прошелся по гостиной до камина и обратно.
– Могу ли я предложить вам перезаключить наш договор?
– Перезаключить?! – удивилась Стефани, не понимая, к чему он клонит.
– Если вы не изыскали денег, чтобы оплатить мне долг, можете рассчитаться несколько иным способом, – масленый взгляд лорда прошелся по фигуре девушки.
Стефани задрожала. На этот раз не от испуга, а от ярости.
– Вы же были другом моего отца, милорд! Что вы себе позволяете?!
Бледные и тонкие губы мужчины изогнулись в усмешке.
– Подумайте лучше, что вы могли бы себе позволить под моей протекцией.
– Стать вашей содержанкой?!
– Называйте это так, как вам будет угодно, – склонил он голову.
– Ни за что! – Стефани даже топнула ножкой, настолько эмоции захлестнули ее.
– Тогда мой адвокат подготовит бумаги, вступающие в силу с нового года. Формально я уже ссудил вам сумму, примерно соответствующую стоимости поместья на данный момент. Так что, будем считать, что я его купил.
Девушка обмякла и опустилась на край дивана. На кончиках ее длинных ресниц задрожали слезы.