Он слышал, как открывается и закрывается дверца холодильника и звон посуды.
– Никак нет, командир. Это было несложное задание.
– Но ведь вам пришлось использовать лямбда-драйвер, верно?
– Виноват. Если бы не моя небрежность, не пришлось бы прибегнуть к нему.
– Все закончилось хорошо. Похоже, вы постепенно привыкаете к «Арбалету»?
– Да, командир. Но иногда Ал меня раздражает. Он то и дело принимается говорить разную ерунду. Мне раньше не приходилось слышать о таких болтливых операционных системах.
– Это не операционная система.
– Командир?..
– Я уже говорила вам, правильно? «Арбалет» – ваше «альтер эго». Представьте себе, если бы выросли при других обстоятельствах, вы, возможно, походили бы на Ала.
– Вот уж чего бы не хотелось, – поморщившись, сказал он, и стук ножа по разделочной доске внезапно прервался.
– О, простите, – удивленно сказала она.
Соске внезапно осознал, что непроизвольно нагрубил ей, и принялся извиняться:
– Прошу прощения, я просто...
– Ничего. Вы сейчас вели себя так, будто разговариваете с Мелиссой или Вебером.
– Как это?
– Именно так. Мне понравилось, – она хихикнула.
– Я... чувствую себя немного неловко.
– Также как и я. Странное чувство, – в ее голосе послышалось легкое волнение.
Некоторое время Тесса продолжала готовить. Он слышал, как она помешивает что-то, бульканье кипящей воды в кастрюле, шкворчание чего-то, жарящегося на сковородке. Потребовалось целых шесть месяцев, чтобы он смог говорить с ней так непосредственно и искренне. Та, о которой он с робостью думал раньше, как о неприступной, далекой богине, оказалась просто очаровательной девушкой. Теперь Соске чувствовал горячую привязанность к Тессе и был счастлив, когда она говорила с ним вот так запросто, как сейчас. Глядя, как она готовит, деловито склонив голову, он вспоминал Канаме, когда та возилась в своей маленькой кухне.
– Готово.
Тесса вышла из камбуза, в руках ее была большая сковородка пасты27.
– Это спагетти карбонара. Я иногда готовлю себе после работы.
Вооружившись вилкой и ложкой, она наполнила его тарелку. Заклубился пар. Макароны были политы расплавленным сыром и сливочным соусом, от них поднимался аромат черного перца и чеснока.
– Не так уж сложно приготовить. По крайней мере, это у меня получается лучше, чем борщ мистера Калинина. Так что не волнуйтесь.
– Это радует, – честно сказал Соске, и отправил в рот первую порцию макарон. Глаза его внезапно расширились. Действительно, это было…
– …Восхитительно!
Непонятно почему, Тесса радостно подпрыгнула и выставила вверх пальцы, сложенные рожками, «V» – знак победы.
– Ура... план сработал! Теперь закулисные интриги мисс Канаме ей не помогут... – пробормотала про себя Тесса, и Соске взглянул на нее озадаченно.
– Командир?
– Ничего, это я сама с собой… Пожалуйста, кушайте!
– Спасибо...
Проголодавшийся Соске быстро съел все, что лежало на тарелке, попутно обдумывая ее странные слова.
Тесса, подперев щеку ладонью, рассеянно наблюдала, как он стремительно орудует вилкой.
– Мистер Сагара, не хотите добавки? – спросила она чуть погодя.
– Да, пожалуйста.
Соске, который обычно не имел привычки объедаться, быстро подставил свою тарелку. Конечно, если бы ему пришлось сейчас отправляться на задание, он отказался бы, и не стал предаваться обжорству. Набитый желудок затуманивал мышление, ухудшал реакцию, а в случае ранения в живот повышал вероятность летального исхода. Однако сейчас он находился на борту подводной лодки и мог не волноваться о таких вещах. Если Курц, конечно, будет охранять пленных, как следует.
– Вкусно получилось? – спросила Тесса, сменив тему.
– Да, восхитительно.
– Хорошо, – сказала она с робкой улыбкой. Отчего-то на ее щеках заалел румянец. Наевшийся Соске расслабился, чувствуя в то же время какую-то легкую виноватость.
– Э-э... на следующей неделе уже наступит Рождество, правильно? – немного нерешительно проговорила она.
– Я не вдавался в детали, но кажется так.
– А вы знаете, что за день – 24-е декабря?
– Слышал, что этот день называют «Сочельником».
Даже Соске знал, что Рождество – христианский праздник. Но его, выросшего в сражениях бок о бок с исламскими моджахедами в Афганистане, это не очень-то касалось. С другой стороны, он вспомнил о Рамадане, который в этом году начинался за три дня до Сочельника.
В рождественские праздники советские солдаты, которые были его врагами в Афганистане, расслаблялись и частенько забывали об осторожности... именно это тогда оказывалось важным для Соске.
Почему она вдруг неожиданно заговорила о Рождестве?
Соске подсознательно напрягся. Тесса, скорее всего, была католического вероисповедания. Конечно, он не думал, что она сейчас начнет обращать его в свою веру, но почувствовал некоторое беспокойство.
– Понятно... Так вы не знаете...
– Командир?..
– Пустяки. Но, мистер Сагара... – Тесса немного заколебалась.
– Да?
– На самом деле, на двадцать четвертое декабря запланирован праздник для всего личного состава, помните? После него Мелисса и еще кое-кто собирались устроить небольшую и неофициальную вечеринку в моей каюте или еще где-нибудь. Я хотела спросить, если у вас нет других планов, не хотели бы вы зайти? – проговорила она с подозрительно невинным видом.
– Двадцать четвертого?
– Именно так.
Соске не знал, что и сказать. На этот день была назначена школьная рождественская прогулка на теплоходе.
Он ведь уже пообещал: «Я приложу все усилия, чтобы защитить вас!» Как теперь быть?
У него было не так уж много возможностей углубить отношения с загруженной многочисленными служебными делами Тессой. Соске ценил непонятную доброту, которую она проявляла к нему последнее время, и совершенно не хотел огорчать ее отказом.
– Вероятно, вы заняты в школе, не так ли?..
– Нет, не в этом дело. Я просто еще не...
Пытаясь сообразить, что бы ответить, он вдруг услышал в коридоре стремительно приближающийся топот.
– А, вот вы где!
Запыхавшаяся и взволнованная Mao пулей влетела в кафетерий. Только что она смирно сидела, уткнувшись в свой компьютер, разыскивая что-то, и вдруг…
– Что случилось, Mao?
– Соске! Ты ведь знаешь персидский язык, правильно?
– Говорю немного на афганском диалекте. И что с того? – недоумевая, ответил Соске.
– Тогда почему ты не заметил?! Дубина! – громко закричала Мао.
– Чего?
– Да я про «бадаму»! Я тут покопалась, исходя из того, что мы знаем о Гауроне, и проверила, какие языки он мог бы знать. Оказывается, если написать «бадаму» персидским алфавитом – знаете, что получится?!
– Ну, получится, получится... – «бадаме», то есть миндаль?..
– Вот и нет! «Миндаль» пишется как «бадам». А вот если добавить «e»?
– Не знаю, – признался Соске смущенно. Когда он жил в Афганистане, он разговаривал на турецком и фарси – афганском диалекте персидского языка, кроме того, мог объясниться и на пакистанском пушту.
Не то, чтобы у Соске был какой-то особый талант к лингвистике, но он знал довольно много разных языков. Просто он запоминал, что мог, общаясь с разными людьми, уроженцами всевозможных племен и стран. Это было обычное дело для Афганистана, где причудливо смешались разноязычные племена.
Однако его фарси уже основательно подзабылся, к тому же, он никогда специально не учился читать или писать на этом языке. Он хорошо знал лишь английский и японский письменный язык, да еще немного русский.
– Так что же получится, если добавить «e»? Что означает «бадаме»? – озадаченно спросил Соске. Даже Тесса, которая бегло говорила на десяти языках, но не знала персидского, смотрела озадаченно. Похоже, внезапное появление Мао ее слегка расстроило.