Из коридора, прямо из-за дверей, донесся громкий шорох.
И прекратился.
В щели под дверью пропал тусклый свет коридора. Казалось, теперь на дверь навалилось что-то тяжелое, поскольку дерево затрещало, застонало и, он готов был поклясться, стало прогибаться внутрь.
Он больше не мог этого вынести. Надо что-то делать.
Он навел пистолет на дверь и спустил курок. В замкнутом пространстве выстрел едва не разорвал барабанные перепонки. Когда дым улегся, он увидел посреди двери неровное отверстие.
Звон в ушах уступил быстрому биению сердца.
Больше никаких шорохов, скрипов или стонов у двери спальни.
Целую вечность Григг сидел на корточках, не в силах шелохнуться, слепо таращась на пулевое отверстие в двери.
Изыди. Изыди. Изыди!!!
Светящийся циферблат на тумбочке показывал 3:00.
В остальном в комнате было темно, хотя она видела слабый свет из коридора, исходящий с первого этажа. Сторона Роджера оставалась нетронутой.
Она замерзала, даже под одеялом. Выключился обогреватель? Дом, очевидно, все еще подключен к сети.
Поблизости раздалось шарканье. Тот же звук, что она слышала раньше, будто по полу двигают что-то тяжелое.
Оно было в комнате.
Прямо у кровати.
Она перекатилась на бок и уже думала выглянуть из-за края кровати, когда из-за него вдруг поднялся темный силуэт. Твердый черный силуэт.
Очертания женской головы.
На месте, где должно быть лицо, в черной пустоте блестели глаза. Сверкающие изумрудно-зеленые глаза.
И вдруг они стали красными. Сияющие, кроваво-красные, как самоцвет на рождественском шарике.
Лидия закричала, сбросила одеяло и накинулась на силуэт с кулаками. Но руки прошли сквозь холодный воздух. Болезненно холодный. Словно мощные когти вцепились в ее руки - она почувствовала, как ее тянут с постели в ледяную непроглядную пасть, лишившую ее дыхания и сознания.
В себя ее привел паникующий крик.
- Мама!
Голос Дилана. Слабый. Далеко.
Она не понимала, где находится и что с ней случилось. Ее окружали тьма и ледяной холод, и слышала она шепот ветра.
Она на улице.
Последнее, что она помнила - спальня. Она увидела - почувствовала - что-то, что-то ужасное. Что-то невероятное.
- Дилан?
Она поднялась, ноги мокрые и замерзшие. Бледная щепка луны отбрасывала достаточно света, чтобы разглядеть округу: край болота у пруда. Как она сюда попала? Как?
Ее позвал Дилан. Где же он?
Поверх шепота ветерка возник другой звук - голос. Кажется, женский. Сперва она не различала слов, но потом поняла, что он говорил:
- Он меня убил.
- Мам, на помощь!
Паника.
- Дилан, где ты?
Громкий всплеск донесся из темноты, а за ним ужасное урчание. Еще плеск, и затем низкий, звериный рык. Она разглядела где-то впереди вспышку света - будто лунный свет отразился в серебристо-зеленых глазах.
- Мам! Маа...
Последний всплеск, и ночь затихла, не считая шороха веток на ледяном ветру.
Нет!
- Дилан! Дилан, где ты? Ответь!
Луна скрылась, и тьма поглотила ее - нерушимая чернота подземелья. Она пыталась сдвинуться, но ноги были ватными, не слушались. Затем перед ней вспыхнул огонек.
Красный огонек.
Она знала, что это.
К ней что-то двигалось в воде, и чем ближе, тем отчетливей она чувствовала не страх, но волну могучего, ощутимого гнева, наползающую на нее, как чудовищный, прожорливый паук. За сияющим красным оком в темноте материализовалось тело.
Роджер.
Он держал хрустальный шарик перед лицом, глаза широко раскрыты, смотрят - на нее, сквозь нее. Он брел в воде по пояс, словно неживой, движения отрывистые, как у робота.
- Роджер, где Дилан?
Он проигнорировал ее, все приближаясь, око шарика горело сверхъестественным огнем.
- Где, черт подери, Дилан? - прокричала она.
Меньше чем в пяти метрах от нее он прекратил движение. В его глазах наконец появилось узнавание, но затуманенное выражение не изменилось. Обратив острие игрушки к шее, он заговорил пустым и равнодушным голосом:
- Конец. Нам всем конец.
Затем вонзил наконечник себе в яремную вену. На короткий миг в его глазах мелькнуло ужасное осознание; затем он покачнулся в сторону и скрылся под непроглядной поверхностью. Горящий красный глаз пару секунд светился под водой, а потом исчез, оставив Лидию в одиночестве и шоке, лишенную дыхания и голоса, в молчащей, глухой тишине.
Через какое-то время болезненное покалывание в ногах напомнило ему, что он перекрыл циркуляцию крови. С великим усилием он поднялся, покачнулся, затем сделал пару шагов к двери.