- Допустим, для аргументации, что мы согласны с этой оценкой, - сказал дедушка. - Но я всё ещё не думаю, что древние демоны, пожирающие человечество, - это правильный путь.
- Ты шутишь? Как ты можешь быть таким глупым? - дядя Джек удивлённо уставился на него. - Думаю, я прощу тебе эту слабину, потому что ты стар и настроен по-своему, но все остальные всё понимают, верно?
Никто ничего не сказал.
- Шона, ты понимаешь, не так ли?
- Прости, о чём мы говорили?
- Барри?
Я посмотрел в пол.
- Я думаю… я имею в виду… нет, на самом деле, я не знаю. Я не уверен, почему мы хотим сделать что-то подобное.
- Я не могу поверить, люди! Как это возможно, что я могу иметь отношение к таким… о, знаете что, я прошу прощения. Я не объяснил, что мы будем спасены, когда демоны поглотят человечество. После того, как они сделают своё дело, мы будем править планетой. Я должен был это уточнить. Теперь вы поняли?
Никто ничего не сказал.
- Вы все отстой! - сказал дядя Джек. - Я потратил три десятилетия на Рождество, изготавливая эти кинжалы из карамельных тростей, и будь я проклят, если позволю кучке ханжей помешать мне исполнить мою судьбу. Все берите свои леденцы!
- Слушай, Джек, ты просто сонный, - сказала Шона. - Давай мы проведём тебя наверх, чтобы…
Дядя Джек вонзил ей в горло конфету.
Он стоял с другой стороны стола, поэтому, когда он побежал к ней, один из нас должен был подумать, что он планировал нанести ей удар леденцом, и предпринять соответствующие действия. Аналогичным образом, тёте Шоне следовало схватить его протянутую руку с заострённой карамельной тростью в кулак, как инстинкт, что она должна защитить свою шею. Но я полагаю, что никто из нас не думал, что он действительно применит насилие к любимой родственнице.
Тётя Шона схватилась за шею. Кровь хлынула между её пальцев.
- Мама! - закричал Нил.
Дядя Джек достал пистолет. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было странно, что он был одет в куртку в помещении, и, думаю, я заметил в его кармане некую выпуклость в форме пистолета, и, если быть честным с самим собой, я должен был признать момент, когда я подумал: Хм-м-м, интересно, есть ли у дяди Джека пистолет в кармане куртки? Но откуда мне было знать, что он вытащит его и начнёт размахивать?
- Ты убил мою мать! - завыл Нил.
Дядя Джек выстрелил ему в голову.
Когда его тело упало на пол, я ужаснулся смерти кузена, хотя я также чувствовал, что Нил несёт бóльшую ответственность за свою судьбу. Его обвинение было полностью правильным, но его можно было и придержать.
- Я не хочу ни в кого стрелять! - сказал дядя Джек. - Это пустая трата смерти, которая должна исходить от кинжалов из карамельных тростей! Но если кто-нибудь из вас пойдёт на меня, я сделаю это! Я сделаю это!
- Просто успокойся, - сказал я ему.
- Я не хочу успокаиваться. По прошествии всего этого времени я, наконец, на той части плана, где меня уже не остановить! Либо вы на моей стороне, либо против меня, и те из вас, кто против меня, будут подстрелены! Кто со мной?
Все подняли руки, кроме дедушки.
- Ну, дедушка? - спросил дядя Джек.
- Мне нужно знать, что значит быть на твоей стороне?
- Участие в массовой резне с леденцами.
- Понял. Нет, не моё.
Дядя Джек выстрелил дедушке в голову.
- Ты убил Лестера! - запричитала бабушка.
Дядя Джек застрелил и её. Опять же, этот поступок наполнил меня невыразимым ужасом, но, тем не менее, мы только что видели пример того, почему не следует так вопить.
- Кто следующий? - спросил дядя Джек.
- Не я, - сказал мой кузен Ральф. - Я полностью с тобой.
Дядя Джек выстрелил ему в голову.
- Вот дерьмо! - сказал дядя Джек, когда Ральф упал на пол. - Я был доволен этим ответом. Я знаю, что он сказал, но вначале я услышал кое-что другое, и к тому времени, когда я осознал свою ошибку, я уже выстрелил в него.
Я не думаю, что кто-то посчитал это разумной ошибкой, но никто из нас не хотел этого говорить.
- Этого больше не повторится, - заверил нас дядя Джек. - Теперь все поднимите свои трости.
Все за обеденным столом сделали, как им сказали.
- Главное - использовать как можно больше леденцов, - объяснил дядя Джек. - Так что, если вы ударите кого-нибудь двадцать раз одним и тем же, это засчитывается только как один раз. Что вы можете сделать, так это ударить кого-нибудь двадцатью разными леденцами.
- Почему бы просто не проткнуть труп всей тысячей из них? - спросил я.
- Хороший вопрос. Но когда кто-то мёртв, он больше не учитывается в ритуале.