Чет фыркнул во сне и поперхнулся, чуть не проглотив собственный язык, прежде чем его храп возобновился. Я предполагала, что просить об этом слишком многого, чтобы он преуспел. На моем лбу выступил пот, и все мое тело замерло, пока я не убедилась наверняка, что он все еще в постели. Поскольку минуты тишины доказали, что я была одна, я медленно поднялась и направилась к подножию лестницы, наблюдая за лестничной площадкой наверху, мои ладони вспотели, и я чуть не выронила телефон.
Включив телефон, я отправила текст контакту, который ожидал моего сообщения сегодня вечером.
Воробей: готов покинуть гнездо
Призрак: людоед вышел?
Воробей: да
Призрак: птенец воробья?
Воробей: готов
Призрак: 5 минут
Воробей: готов к полету
Я убедилась, что телефон включен на вибрацию, и положила его обратно в карман. Под пижамой на мне были джинсы и футболка. Я взяла свое пальто и остановилась, снова прислушиваясь, поскольку вокруг была только тишина. Я услышала ворчание, а затем еще больше храпа. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я направлялась в комнату своего сына. Он жил на первом этаже, а мы с Четом спали наверху. Я сделала это специально много лет назад, чтобы уберечь Ноя от громких звуков насилия, которое происходило дома.
Ной тоже спал в одежде. Я одела его в спортивную пижаму, которая застегивалась на молнию, чтобы скрыть то, что было под ней. Он думал, что это игра. Я знала, что это поможет ему согреться и обеспечит дополнительную защиту от холодного ночного воздуха.
Проскользнув в его комнату, я подошла к кровати и улыбнулась. Его густые темно-каштановые волосы непослушными завитками падали на лоб, а невинная улыбка, не сходившая с его губ, доказывала, что он мечтал о чем-то веселом. Любовь расцвела в моей груди. Я бы сделала что угодно для Ноя, и сегодняшний вечер доказал, что я рискну собственной жизнью, чтобы уберечь его. Моя рука коснулась его щеки, и я прошептала его имя.
— Ной.
Он не пошевелился, и я была рада пропустить его вопросы. Малыш спал как убитый, и как только он засыпал на ночь, он почти не шевелился до утра. Я встала и надела пальто, застегнув его поверх сумочки. Осторожно я подняла Ноя с матраса, и он обернулся вокруг моего тела, прижавшись к моей груди, а его щека покоилась на моем плече. В свои почти восемь лет он был намного тяжелее, чем я ожидала, но мне не придется далеко выходить за пределы дома, прежде чем появится призрак.
Это была самая страшная часть.
Я подкралась к двери его комнаты и оставалась скрытой от посторонних глаз. Страх пробежал по моему позвоночнику, когда я, казалось, часами ждала, что Чет издаст какой-нибудь звук. В доме было устрашающе тихо. Даже старый холодильник не издавал своих обычных гудящих звуков. Ной что-то пробормотал во сне, и я почти запаниковала, пока он не сказал «Мама» и снова не заснул. С того места, где я стояла, я видела входную дверь. Свобода манила, и я сделала пару шагов, чувствуя, как под толстой курткой выступил пот и увлажнил мою кожу.
Чет издал несколько звуков, громко пукнул, а затем я услышала еще один глубокий храп. Прерывисто вздохнув, я рванула к двери так быстро, как только могла. Когда я добралась до системы сигнализации, я знала, что с большой вероятностью звуковые сигналы разбудят Чета. Кнопки всегда были громкими. Ему нравился тот факт, что это привлекает внимание, и он часто упоминал, что узнает, как только я попытаюсь уйти от него, потому что сигнализация будет звучать каждый раз, когда я ее включаю или выключаю.
Моя рука дрожала, я сделала паузу, с трудом сглотнув. Единственный способ сделать это… сделать это быстро, а затем убраться как можно быстрее. Если я слишком долго буду медлить, промежуток между звуковыми сигналами, вероятно, разбудит его, но, если все сделать быстро, возможно, у меня есть шанс. Это стоит любых усилий или риска, на которые мне пришлось пойти. Ной больше не может здесь оставаться. Это было далеко небезопасно.
Быстро нажав кнопку, я ввела код, а затем потянулась к двери, в спешке распахнув ее. Ручка задребезжала, когда я с тихим щелчком закрыла дверь. Я услышала шум, но я не была уверена, было ли это пробуждение Чета или другая функция организма. Я не делала пауз. Не колебалась. Мои ноги ускорились, и я двигалась со всей своей скоростью, крепко прижимая Ноя к себе, в то время как мое сердце колотилось в груди, и я практически бежала галопом по подъездной дорожке в темную ночь. Мои шаги были интенсивными, поскольку я отказывалась оглядываться. Я не хотела знать, преследовал ли нас Чет.
На несколько секунд я почти засомневалась, появится ли призрак. Мое беспокойство и стресс были настолько сильными, что я была взвинчена и, вероятно, не смогу спать несколько дней. Я чуть не споткнулась, когда внезапно появились фары и вперед выехала машина. Окно машины опустилось, и глубокий мужской голос произнес единственную фразу, которой я могла доверять.
— Воробей готов к полету?
— Так и есть! — Я заикнулась, потянувшись к ручке заднего левого сиденья. Дверь открылась без звука, и я опустила Ноя на сиденье и подтолкнула его, запрыгивая внутрь и одновременно закрывая дверь. Автомобиль дернулся вперед, когда я взяла своего сына на руки, убирая волосы с его лица, и моя нижняя губа задрожала. Он все еще спал и ничего не понял. Он не знал, что его мать только что сбежала от единственной жизни, которую она когда-либо знала, и разозлила одного из самых опасных и злых людей в Техасе.
— Ты в порядке, воробей?
— Сейчас буду.
Он кивнул, и лунный свет уловил сочувствие в его темных глазах.
— С вами всегда будет призрак в каждой точке соприкосновения. Я отвезу вас к вашей следующей остановке. А пока можешь расслабиться. Остаток ночи мы будем в пути.