Эмоций, что вспыхивали во мне, было не меньше, чем искр в сиявшем передо мной алмазе. Алекс еще крепче сжал мою руку.
Я смотрела на Алекса и любовалась морщинками у глаз, не знавших отказа. Несомненно, он повеса, Патрик прав. Но ведь мы, женщины, питаем особую слабость к подобным типам, правда? Он мог бы сделать меня счастливейшей или несчастнейшей из женщин. Как тут угадаешь. Но ведь любой союз — это лотерея, да?
— Не стану тебе врать, у Одессы есть безумный план — отдать Табите одного из близнецов, а второго оставить нам. Но с этим мы разберемся. При желании мы с тобой с чем угодно можем справиться. Правда? Пообещай подумать над этим.
Я кивнула.
— Нет, не так. Скажи вслух.
— Да, Алекс, я обещаю подумать над этим, — тихо прошептала я, перестав дышать от восторга.
Он вскрикнул от радости, отпустил наконец мою руку, и алмаз упал. Мы одновременно нырнули под стол за сокровищем.
— Слава богу! А теперь пошли.
— Куда? — спросила я.
— Ш-ш, увидишь. Но я надеюсь, что это поможет тебе принять решение.
Алекс потащил меня по качающемуся поезду, через пустой вагон-ресторан, вагоны первого класса, тамбуры, где толпились люди в ожидании остановки. Мы подъезжали к Ридингу, и я помахала рукой спускающимся на платформу Бруксам, которые поздравили меня с наступающим Новым годом.
— Вас также! — крикнула я вдогонку.
Алекс открыл дверь, и мы оказались в спальном вагоне. В купе горели свечи, стояла бутылка бренди, а кровать была застлана старым зеленым бархатным покрывалом.
— Как тебе это удалось? — ошеломленно спросила я.
— Надо быстро думать, уметь давать взятки и очень-очень надеяться, что тебе ответят «да!», — сказал он, нежно подталкивая меня к кровати. — Поезд в Лондоне стоит три часа, потом разворачивается и едет обратно в Пензанс. Ночным рейсом. Так что, по моим подсчетам, мы можем остаться не меньше чем на девять часов в вагоне великого князя…
Эпилог
Я так и не вернулась в Лондон.
Как я и предполагала, жизнь в «Аббатстве» удивительна и безумна.
Я открыла (с подачи Алекса и при его постоянной поддержке) производство домашних шоколадных конфет с доставкой по почте. Фирму назвали, разумеется, «Аббатство», а Джокаста нарисовала логотип — спящего дракона. Белоголубые коробки теперь нарасхват. Мы даже выпустили особый сорт конфет «Джики» — с примесью острого перца.
Табита, как и предсказывала Одесса, родила двойню. Правда, это мальчик и девочка (по этому поводу мы с Алексом немного позлословили), назвали их Космо и Косима. Табита увезла детей в какую-то коммуну на юге Франции, к возмущению всего семейства, потому что всем хотелось оставить малюток в доме и круглыми сутками ворковать над ними и сюсюкать. Но я думаю, она поступила правильно. Коммуна находится в прекрасном месте — рядом с оливковой рощей на берегу Средиземного моря.
Джокаста и Эдвард потратили все деньги, вырученные от продажи старинных монет, на «Аббатство» — отремонтировали крышу и установили центральное отопление. Однако у них осталась вполне приличная сумма, чтобы умотать в Египет и ни в чем себе не отказывать, бродя по антикварным лавкам. Эдвард по возвращении объявил, что заразился малярией, но все прекрасно понимали, что он всего лишь ищет повод почаще запираться в своем кабинете. Там он проводит большую часть времени, сочиняя новое завещание.
Дэйви удивил всех, в том числе, думаю, и себя самого, влюбившись в таиландца по имени Нанг, с которым он познакомился три года назад. Нанг невероятно красив, взирает на нас с нескрываемым удивлением и восторгом, а еще он пристрастил Одессу к тайской кухне. Он заправляет магазином в Лондоне и самим Дэйви и отлично с этим справляется. Они часто приезжают в «Аббатство» и привозят с собой Джесси, в которую, кажется, влюбился Патрик.
Алекс часто в разъездах, и я жутко по нему скучаю. Впрочем, у меня просто нет времени страдать от одиночества в такой эксцентричной компании. Том с женой живут совсем рядом, и мы с Димелзой стали близкими подругами.
Прошло два года, а мы так и не назначили дату свадьбы, в основном потому, что не можем решить, где же ее справлять. Дэйви предлагает провести церемонию на пляже в какой-нибудь азиатской стране, Эдвард — на берегу Нила, Джокаста — на Эйфелевой башне, Алексу подавай что-нибудь драматичное типа пустыни, а я хочу свадьбу в «Аббатстве».
Что до Одессы, она присматривает за всеми нами и учит меня готовить мази и отвары. Она настаивает, что мы должны пожениться в Корнуолле. Думаю, и так ясно, кто победит в этом споре.