Потом еще его родители — Эдвард и Джокаста, его сестрица Табита и братец Алекс со своей американской подружкой, уж не помню, как ее зовут. Господи боже мой. Что делать? Я лихорадочно перелистала журнал в поисках хороших идей. О да, очень полезная статья. Из предложенного: кашемировый чехол для грелки за двести фунтов, антикварный флакон для духов из чистого серебра — буквально даром, всего тысяча фунтов. Черт. Вот черт! Может, прикинуться, что я забыла все подарки в поезде? Или ограбить наш магазин — вдруг Дэйви не узнает своих вещичек? Хотя это вряд ли. Потом меня осенила другая мысль: а что, если у них в семье вообще не принято делать подарки на Рождество? Тогда я буду выглядеть как дура со своими презентами и поставлю всех в неловкое положение. Или, может, у них как в королевской семье? Я где-то читала, что члены королевской семьи свои подарки неразвернутыми сваливают в кучу на скамьи в большом зале в Сэндрингхэме. Потом прогуливаются вдоль этих скамей, потягивая джин с тоником и громко возмущаясь глупостями, которые натворили младшие члены семейства:
— О нет, опять эти драгоценности.
— Очень мило с твоей стороны, Чарли, но у меня уже есть несколько замков.
Рассел потрогал мои волосы и объявил, что «все клево». Девушка в одеянии, похожем на хирургический халат, вымыла мне голову.
— О, прррииикраааааасный цвет, — протянула она, заворачивая мои волосы в полотенце и толкая меня обратно в неудобное кресло.
Потянулись мучительные сорок пять минут. У Рассела на лице застыло выражение художника, на которого снизошло вдохновение и которого ни в коем случае нельзя отвлекать, пока он стрижет. И стрижет. И стрижет. И стрижет-стрижет-стрижет. Я уже просто не могла смотреть в зеркало. У меня не осталось сомнений, что под конец экзекуции стрижка у меня будет такая же радикальная, как у самого Рассела. Я как раз справляла панихиду по своим мышиным хвостикам до плеч, когда он остановился. Потом выдавил что-то на мою голову — не то гель, не то воск — и тщательно помассировал.
Рассел стоял прямо передо мной, так что свое отражение в зеркале я не видела. Наконец, вволю поворошив и подергав мои бедные волосы, он с удовлетворенным видом отступил и объявил, что все готово.
Я очень старалась придать своему лицу довольное выражение, пока весь салон хором восхищенно ахал. Из зеркала на меня смотрела рыжеватая блондинка с короткой стрижкой. Я провела рукой по затылку. Волосы были такие короткие, что я чувствовала кожу головы. Они топорщились в разные стороны, а косая челка кривовато прикрывала один глаз. Я даже не могла понять, идет мне прическа или нет, настолько все было непривычно. Что ж, по крайней мере возиться с феном теперь не надо, подумалось мне.
Пока я, прищурившись, разглядывала себя в зеркале, в салон ввалилась Джесси, обвешанная пакетами. Она оглядела комнату.
— Рассел, ты что с ней сделал? Где она?
Я помахала рукой, и Джесси медленно повернулась в мою сторону.
— Боже, — выдохнула она. — Поппи, ты потрясающе выглядишь!
Я снова посмотрела в зеркало. Может, и правда неплохо? Наверное, просто надо привыкнуть.
Джесси уволокла меня к себе домой и заставила перемерить все, что она накупила. Только увидев гору одежды, я оценила масштаб проделанной ею работы и, заикаясь, начала благодарить.
— Чепуха! — рассмеялась Джесси, сидя на полу по-турецки и доставая из пакета красную юбку из искусственной замши. — Мне даже понравилось. Только не говори Дэйви, а то у него инфаркт случится, но почти все вещи я купила в том отпадном стоковом магазинчике.
Я оглядела ее гостиную и почувствовала легкий укол зависти. Вот, значит, как живут молодые стильные особы. Комната в светлых тонах, кругом накидки из натуральных тканей, коврики, подушки. Единственное яркое пятно — сочные зеленые растения. Контраст между этим великолепием и моей захламленной книгами и подержанной мебелью квартирой впечатлял.
— А теперь примерь брюки — единственное, что я решилась купить не сразу. Не была уверена, что подойдет. — Джесси кинула мне брюки, и я послушно их натянула.
— А они не слишком обтягивают? — засомневалась я.
— Нисколько. Так, теперь примерь вечернее платье, и прежде чем ты начнешь возмущаться, что оно слишком шикарное, должна тебе сказать: так и задумано. Ты будешь в нем сногсшибательна! — С этими словами она достала из пакета что-то темно-зеленое и блестящее.