Отремонтировала полкрыши? Непостижимо.
А Джокаста продолжала чирикать:
— Кровельщик был такой милый, такой вежливый, и он предупреждал меня, что это опасно и нужно отремонтировать всю крышу. Но я подумала, что дети уже выросли и не бегают по крыше, так что это не имеет значения. Если бы я только знала, что она рухнет… я бы поселила сюда Клару!
Я подавила неуместный смешок и обвела взглядом остальных. Эдвард словно в соляной столб обратился. Алекс и Дэйви сначала разом закатили глаза, а потом так же разом накинулись на мать.
— Джокаста, чем ты думала? — возмущался Дэйви.
— Мам, полкрыши! — не мог прийти в себя Алекс.
По лестнице взбежала Табита. Сперва она кинулась к Эдварду, но опомнилась и свернула к Одессе, точно птица, возвращающаяся в гнездо посреди бури. Одесса обняла ее:
— Ничего страшного, деточка. Просто обвалилась старая крыша. Все целы. Но ты не ходи в свою комнату, пока крышу не починят.
Джокаста все еще извинялась и пыталась растормошить Эдварда. Одесса увела Табиту в зал, усадила на диване, поближе к камину, и, закутав ее в старенький, побитый молью плед, ушла за чаем. Мы тоже спустились в кухню. Дэйви и Алекс все еще терзали Джокасту расспросами о ее договоре с кровельщиком.
— Но если он предупредил тебя, что это опасно, как ты могла не довести ремонт до конца?
— Знаю, знаю. Простите меня! Ну что еще я могу сказать? — Джокаста то нервно заламывала руки, то теребила волосы.
— Думаю, лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это пойти и переодеться. Я отказываюсь с тобой разговаривать, пока на тебе этот мерзкий канареечный наряд, — обрел наконец голос Эдвард.
— А наверху не опасно? — спросила я.
— Нет. К счастью, спальня моей жены находится под новой частью крыши, — съязвил Эдвард.
— Милый, я просто не могу этого вынести, не смотри на меня так. И с каких пор это моя спальня? Это же наша спальня!
Эдвард не обращал внимания на заискивающие взгляды жены, и, вздохнув, она ушла переодеваться, а Эдвард пробурчал:
— Заказала копию своего ожерелья! Иногда я сомневаюсь в здравом уме вашей матери…
Следующие пару часов мы выносили мусор из китайской комнаты. Потом Алекс затянул дыру разорванными пластиковыми мешками для мусора.
— Надеюсь, ночью не пойдет дождь, — вздохнул он.
Огромная балка так и осталась болтаться в воздухе. Я в комнату заходить не решалась.
Эдвард громогласно сокрушался по поводу порчи какого-то гобелена и китайского свитка, которые висели в комнате, а Дэйви пытался подсчитать сумму страховой выплаты. Увидев, чем он занимается, Эдвард дернулся. Это, в свою очередь, не укрылось от глаз Дэйви. Он внимательно посмотрел на отца и медленно отложил ручку.
Не может быть! Похоже, они не только отремонтировали половину крыши, но еще и не застраховали дом.
Пока в катастрофе с крышей имелся один плюс: она положила конец затянувшемуся семейному совету. По крайней мере, на сегодня.
Расстроенная Джокаста решила прихватить бутылку шампанского и навестить Димелзу с Томом. Эдвард с Дэйви заявили, что им тоже хочется взглянуть на малышку Бьянку.
— Бьянку Поппи, — с важностью уточнила я.
Табита устроилась у камина раскладывать пасьянс. Одесса поставила в печь ножку ягненка и теперь натягивала свой скафандр, собираясь домой.
— Так, Поппи, через полтора часа достанешь картошку и мясо из духовки, — предупредила она меня. — Овощи уже готовы. А с вами я утром разберусь, — пригрозила она остальным.
Мы с Алексом обосновались на кухне. В воздухе плыл дразнящий аромат.
— Просто мучение, правда? — спросил Алекс.
Я кивнула. И откуда такой голод? Должно быть, виной всему нервное напряжение.
— Надо чем-нибудь развлечься, чтобы не думать о еде, — предложил Алекс и хитро улыбнулся.
От столь откровенного предложения у меня аж дыхание перехватило.
— Нет, ненасытная ты моя! Я имею в виду шахматы. Ты умеешь играть?
Я лицемерно сказала, что ничего такого и в мыслях не держала, а что касается шахмат, то вообще-то я была чемпионкой школы. Алекс расчистил угол стола и зажег свечи. Играть с ним в шахматы оказалось непросто. Пешки он именовал исключительно «пышками», поминутно макая их в варенье. Особую привязанность он питал к офицерам, поэтому постоянно отдавал им команды. И еще беспрерывно отпускал комментарии:
— А, храбрая пышка, вот, глотни этого замечательного варенья. Смотри-ка, Поппи, твоя лошадка стоит тут так одиноко. Надо послать ей подружку. Ой, съела!