Она уложила волосы на голове, закрепив их с помощью заколок, которые сверкали кристаллами драгоценных камней, нанесла на лицо немного косметики, которую Хоук достал в соседней хижине вместе с её одеждой. Джесс не представляла себя участвующей в вечеринке, несмотря на то, что подготовилась к ней. Рядом лежал небольшой мешок с подарками, которые она заказала через Интернет и аккуратно упаковала в праздничные коробки. На столе в кухне лежали булочки, тонкий хлеб и сладости, которые были приобретены Хоуком раньше.
Она чувствовала себя возбужденной и наполненной ожиданием. Она всегда слышала от матери, что Рождество только для малышей, и когда Джессика стала старше, она спросила себя, а что, если это неправда?
До сегодняшнего вечера. Она больше не беспокоилась. Чувства волнения и ожидания, которые она ощущала в Убежище, были заразительны.
Выйдя из ванной, она вошла в спальню с широкими окнами, которые открывали вид на лужайку перед домом и на домики через небольшую асфальтированную дорогу. Возле дороги стояли два солдата и смеялись с двумя другими, вышедшими из хижины напротив.
В небольшом обществе Убежища было не так много коттеджей. Возможно, десятка два, некоторые с одной спальней, некоторые – с двумя. Все же многие из домов были заселены двумя или больше Породами. Менталитет стаи выжил за пределами лабораторий.
Мужчины и женщины часто занимали одну хижину, не в сексуальном плане, а для близости, предоставленной им.
– Сила в количестве, – сказал ей однажды доктор Армани.
Породы так верят в силу количества, что решили, что должны находиться в стаях или парах все время. Так же, как если бы они были в дикой природе.
Прикоснувшись рукой к стеклу, она наблюдала, как солдаты подняли руки в прощальном жесте, отходя, чтобы была возможность позвать их обратно. Двое направились вдоль улицы, очевидно, на патруль, в то время как другие два вернулись в хижину.
Снег по-прежнему был навален на улицах, раскинувшись нетронутым покровом, и казалось, Породы колебались перед тем, как сделать шаг, за исключением случаев, когда это необходимо. Во дворах не было снеговиков, снег был в основном не растоптан, и она до сих пор не видела игру в снежки. Несмотря на то, что ей этого не хватало, это не уменьшило духа Рождества, которого Джессика совсем не ожидала. Она могла поклясться, что даже не слышала Рождественские колядки раньше.
Качая головой при мысли о некоторых из Пород с суровым лицом, поющих колядки, она взяла небольшой бархатный кошелек с постели, вытащила крошечный дерринджер 22 калибра из вещевого мешка, который Хоук принес из её лачуги с другими предметами, и положила его в кошелек.
Породы знали, что у неё был дерринджер. По крайней мере, некоторые из них.
Крошечный пистолет был забран у неё вместе с другими вещами, когда она была взята под стражу. Пистолет был немного более мощный, чем игрушечное ружье, но с близкого расстояния он мог нанести серьезные повреждения. Ей больше не позволялось носить штатное оружие, по крайней мере, пока разрешение на ношение оружия не будет возвращено ей, поэтому она предположила, что, на данный момент, это не было разрешено.
На данный момент. У неё были все намерения убедиться, чтобы её оружие было возвращено, так же как и её работа. Как только доктор Армани будет уверен, что нет никакого шанса на нахождение препарата в организме, который ей дали, она попросит свою должность назад.
До тех пор у нее был дом, в котором необходимо заняться украшениями и отделкой. У Хоука было только основное. Большой пружинистый матрас, а не настоящая кровать. Шкаф, чтобы повесить их одежду, барные стулья как в баре. Дом был в значительной степени пустым, и она уже начала придумывать идеи о том, как заполнить его.
– Чёрт, ты похожа на ангела.
Она обернулась, чувствуя, как подол платья всколыхнулся вокруг её ног, и посмотрела на Хоука в удивлении.
Его голос был низким, мрачным от тоски с элементами потребности, что, казалось, прошел каскадом через неё.
Одетый в темные джинсы, черную рубашку и ботинки, с волосами, еще влажными после душа и зачесанными назад, он выглядел, как темный ангел. Чувственный, сексуальный и порочный. Выглядящий столь эротично, что заставлял всех женщин таять в бесстыдном голоде.
Она видела то плавление не раз. Породы и люди похожи, женщины бросали один взгляд на грубое, красивое лицо Хоука, подтянутое мускулистое тело и глубокие золотистые глаза, и они уже плакали от нужды.
– Ты и сам выглядишь чертовски хорошо, – она улыбнулась, внезапно занервничав, чувствуя, что её ладони вспотели, поскольку всплеск желания, казалось, разразился между её бедер.
Вау. Гормональное лечение, которое доктор Армани разработал для неё, очевидно, не делало свою работу, как надо. Один взгляд на Хоука, и каждый женский гормон в её теле сходил с ума. Это была хаотическая смесь возбуждения, трепета и чистого волнения.
Она не могла винить во всем зов самки. Она чувствовала себя так и раньше, до того как он прикоснулся к ней и поцеловал.
Она долго разговаривала с доктором Армани о зове самки в прошлом году и начала задаваться вопросом, не был ли жар продвинутым возбуждением. Расширенной связью. Если природа не просто обеспечивала, чтобы те, кто влюбился, соединились друг с другом, удерживались вместе более прочно, то гарантировала выживание вида.
– Готова? – он протянул ей руку. Большую, могучую, сильную руку. Мозолистую и темную, как и его загоревшее тело.
Джессика медленно подошла к нему, позволив ему взять её руку и подвести к двери спальни.
– Ты сложил подарки в Рендж Ровер? – спросила она, пытаясь уменьшить нервозность. Она не была на вечеринках много лет. С тех пор как её отец, наконец, прекратил вынуждать её посещать скучные небольшие приемы, которые он и его друзья устраивали несколько раз в год.
– Подарки в Ровере, – заверил он её. – Хлеб и сладости положил за заднее сиденье рядом с ними.
– Хорошо, – она тяжело сглотнула, когда они спустились по лестнице из натурального дерева в холл. – Ты уверен, что я должна идти?
Потому что она не была в этом уверена. Она была известна как предатель, независимо от причины. Как мог любой из Пород доверять ей сейчас?
– Я абсолютно уверен, что ты должна пойти, – он остановился у основания лестницы, подхватил длинный темно-синий с черным плащ, который соскользнул с ее платья, и накинул ей на плечи. – Ты слишком волнуешься, Джесс. Все будет в порядке.
– Тебе легко говорить, – она облизнула губы, прежде чем прикусить нижнюю зубами, и посмотрела на него снизу вверх, чувствуя, как беспокойство охватывает её грудь. – Я не могу никого винить в том, что они не желают меня там видеть. Ты ведь не принуждал их к обратному, так?