Женщинам приходилось сложно, и Стая знала об этом. Они были внимательны в выборе любовников, заверяя, что когда находятся на виду у всех, замечают малейшую деталь, которая может запустить зов. Некоторые вынуждены были идти на это; они не хотели пробуждать в женщинах болезненное возбуждение, были они из Стаи, или нет.
Обернув полотенце вокруг бедер, он открыл двери душа и столкнулся лицом к лицу с Джессикой, она сидела на столике в ванной, наблюдая за ним.
Она вопросительно посмотрела на него своими темными голубыми глазами, потом ее взгляд опустился ниже, заметив его возбуждение.
— Тебе было трудно этой ночью, сказала она мягко.
Отведя от нее взгляд, Хоук пошел к шкавчику за чистой одеждой.
— Молчишь? спросила она.
— Какое это имеет значение, Джесс? Он позволил себе посмотреть на ее отражение в зеркале, увидев подозрение в ее лице, он почти простонал в ответ на ее следующий вопрос.
— Зов самки как-то влияет на тебя, да? с сожалением в голосе, спросила она, уже зная ответ.
— Не слишком сильно, не так, как придется тебе. Он пожал плечами, как будто это ничего не значило, хотя он очень хорошо знал, что нужда съедает его заживо. Как кислота в желудке, она рвала каждую ниточку его самоконтроля.
— Потому что тебя учили терпеть боль. Это был не вопрос. Это было наблюдение, и более или менее правдивое.
— Довольно многому. Он послал ей издевательский взгляд. Черт, ему стоит попытаться посмеяться над этим, когда все выйдет из под контроля, станет только хуже. — Нас обучали терпеть многие вещи. Возможно, теперь это вошло у меня в привычку.
Она опустила голову на мгновенье, потом посмотрела на душ, делая попытку сменить тему разговора.
— Это причинит мне боль? когда она подняла голову, в ее взгляде был скрытый страх. — Хоуп, Фэйт и Черити ничего не говорили о боли.
Он скорее бы себе член отрезал, чем причинил ей боль.
— При недостатке секса будет больно, сказал он. — Если зов самки начнется, я позабочусь, чтобы это не причиняло тебе боли. Он подмигнул ей, пытаясь смягчить информацию.
Это не сработало.
Он опустил голову, она смотрела на керамический пол ванной.
— Эй. Он подтолкнул ее руку своей. — Сейчас ведь канун Рождества.
Она подняла голову, покусывая нижнюю губу и глядя на него.
— Вулф и Хоуп устраивают рождественскую вечеринку в Убежище, в центре сегодня вечером. Много вкусной еды, танцы, выпивка. Он пошевелил бровями. — Хочешь пойти со мной?
— С удовольствием. На ее лице расцвела улыбка. — Я очень этого хочу, Хоук.
Он наклонился, поцеловал ее в макушку и быстро отошел назад.
— Хорошо. Тогда выезжаем в шесть. Оденься потеплее. У меня есть несколько дел на сегодня, и мне кажется, тебе может понравиться, если ты поедешь со мной.
— Что за дела? она наклонила голову, глядя на него с любопытством, из-за которого его тянуло к ней.
— О. Обычные дела. Он пожал плечами и обвил руками ее талию, поднимая ее со столика. — А теперь выходи и дай мне одеться. Когда я выйду, можешь зайти и принять душ, пока я приготовлю нам завтрак.
Он подвел ее к двери, подтолкнул к выходу и закрыл дверь. Он почти запер ее. Сукин сын. Если он не будет осторожен, не будет никакой возможности дать ей время, которое ей нужно, чтобы решить, был ли он тем, кого она хотела.
Это все, что он мог сделать, чтобы удержаться и не поцеловать ее сейчас. Чтобы не наброситься на нее. Железы под его языком были настолько переполнены гормоном, что это причиняло боль. Его член был твердым, как камень, его плоть горела, как только он к ней прикасался.
Время от времени быть членом стаи просто отстойно.
Пока Хоук готовил завтрак, Джессика приняла душ. Стоя под струями теплой воды, она позволила своим рукам путешествовать по ее телу, вспоминая ласки Хоук прошлой ночью.
Он был нежным. Она чувствовала запах его голода в воздухе, но он не сделал ничего, чтобы начать зов самки, хотя она знала, что это то, чего он хочет.
Ни разу его губы не прикоснулись к ее губам, не прошлись по обнаженной коже. Он не поцеловал ее, не лизал ее кожу. А она бы все отдала за это.
Надев джинсы, майку и свитер, Джессика вернулась в спальню, села на кровать и одела толстые теплые носки.
В последние несколько лет, зимы в Колорадо стали особенно холодными. Фут снега уже лежал на земле с прошлой ночи, к следующей ночи обещали еще фут. И это в канун Рождества. Она не праздновала рождество с тех пор, в восемнадцать лет как ушла из дома. Даже до этого, Рождеству чего-то не хватало. Искренности, чистой любви, когда вся семья собирается вместе. Во время своей службы в армии, она проводила праздники в казармах, предпочитая уединение поддельному смеху и бесконечным гуляниям.