Следующий день снова прошёл в ленивом ничегонеделании, а вот стервозная сучка-суббота положила конец его беспроблемному одинокому отпуску. Утро не стало особо выдающимся: бег-хлеб-пресс-камин-душ-кофе. Пока убирал после завтрака, равнодушно посмотрел на суету, организованную съезжающими соседями — ну да, стандартный срок аренды с субботы до субботы, это он тут на две недели. Только во второй половине дня Томас оторвал, наконец, зад от дивана, а себя — от ноутбука, чтобы съездить в город: во-первых, холодильник совсем опустел, а во-вторых, ну сколько можно? Он бегал, более-менее следил за питанием и режимом сна, поэтому сегодня решил побыть плохим мальчиком. Картошка фри и огромный шницель, обжаренный в большом количестве масла. И зелёная марципановая лягушка на десерт! О да, очень плохим мальчиком.
Уже направляясь к кассе, он замер, словно споткнувшись. Спиной к нему, так, что можно было оценить только разворот плеч, уверенную осанку и светлые волосы, убранные в короткий хвост, стоял высокий мужчина, даже немного выше, наверное, самого Томаса. А вот рядом топтался и что-то ему серьёзно выговаривал Йенс. Стильная куртка, блестящие глаза, немного манерные жесты — как будто и не прошёл год с их последней встречи. Чёртов предатель. Первым побуждением Томаса стало желание развернуться и уйти на другую кассу, но он гордо задрал подбородок и мужественно покатил тележку вперёд. Вот ещё! У кого-то гланды зачесались, а ему — мечись.
Встав за парочкой, он начал выгружать продукты на ленту, а закончив, взглянул на Йенса, рассматривающего его с удивлением и заметной досадой. Конечно же, Томас не мог упустить такого шанса!
— Привет, Йенс.
— Томас, — неохотно кивнул тот.
Этот обмен любезностями заставил спутника Йенса обернуться. Как ни странно, Томас его узнал. В смысле, если видишь кого-то раз в жизни, да ещё и вечность назад, то обычно такой человек быстро стирается из памяти. Однако это, видимо, не относится к ситуации, когда твой бойфренд отсасывает у него на твоих же собственных глазах. Откровенно говоря, на той вечеринке Томаса мало интересовала внешность мужика, с которым ему изменял Йенс, но теперь не обратить на неё внимание было сложно, и результат осмотра совсем не добавил хорошего настроения. С таким он бы и сам себе изменил. Лет тридцать пять, твёрдый подбородок, слегка асимметричные брови, придающие взгляду несколько саркастическое выражение, внимательные серые глаза, немного кривая улыбка. Вау. Ну, Йенс, удачливый говнюк!
— Михаэль, мой друг. Томас, старый знакомый. — Он так явно не хотел представлять их друг другу, что это было даже смешно.
Томас только хмыкнул из-за очевидно обтекаемых формулировок и, проигнорировав заинтересованный взгляд Михаэля, вежливо кивнул, не собираясь поддерживать разговор. Однако, несмотря на внешнее равнодушие, не смог отказать себе в удовольствии насладиться разлившимся где-то глубоко внутри приятным мелочным злорадством: он, конечно, понимал Йенса, но прощать никого не собирался. Михаэль рассматривал покупки Томаса с такой смесью тоски и зависти, что она лечебным бальзамом полилась на мстительную недотраханную за прошедший год душу. Картошка фри, бекон, хороший кусок мяса, кое-какая мелочь к завтраку — да-да, это ни разу не Йенсовы овощи. Томас ещё раз намеренно проверил, не забыл ли красную салями, покрутив в руках упаковку и заметив, как сглотнул Михаэль. Так тебе, обосранец! За что боролся!
Когда Томас вышел из магазина, то сразу же встретился взглядом с красавчиком Михаэлем. Тот приветливо улыбнулся и захлопнул багажник, направившись к водительскому месту, а через минуту тёмно-серый Мерседес плавно сдал назад, чтобы неспешно вырулить с парковки и раствориться за поворотом. Томасу оставалось только смотреть вслед.
Пакеты — назад, дверь закрыть — и за лягушкой, лечить нервы. Ублюдок Йенс со своим трахалем! Не то чтобы Томасу было не всё равно… Чёрт, конечно, ему было не всё равно! Мало того что Йенс год назад не удержал член в штанах, купившись на шикарного мужика, так ещё, оказывается, активно налаживал личную жизнь с этим самым мужиком, пока Томас пытался найти точку опоры.
Он очень, очень надеялся, что им больше не доведётся встретиться. Ревность, обида, злость, ущемлённое самолюбие — год уже прошёл, а весь этот набор мазохиста так никуда и не делся, только теперь к нему добавилась ещё чёртова зависть.
***
— Трахнутая анальная гусеница!
Других слов у Томаса не нашлось. Вернее, нашлись, но они не сильно отличались. На парковке у дома напротив стоял ужасно знакомый чёртов Мерседес. Ну, конечно, долбаное ты дерьмо! Побережье Дании ведь такое маленькое!
Кинув в прихожей пакеты и сетку с дровами, Томас от души хлопнул дверью, после чего стянул куртку и, непрерывно матерясь, прошёл к камину: сумасшедший ветер стих, зато ощутимо похолодало, так что топить теперь приходилось не только ради уюта. На журнальном столике перед диваном, растягивая губы в акульем оскале, светила сиськами в потолок Рудольфия. Томас сел перед ней на корточки и просительно посмотрел в неподвижные голубые глазищи:
— Детка, ну ты же Санта-Клаусиха. Неужели я был таким плохим мальчиком, что не заслужил подарка? Что это за херня через дорогу? На подарок вообще не тянет. — Он протянул руку и осторожно погладил огромную голую ягодицу. — Давай, дорогая, постарайся. Охота тебе смотреть на скучную дрочку? Представляешь, какое порношоу я могу устроить с кем-нибудь? Ради этого даже в спальню тебя перенесу, ну?
Ответа он, понятное дело, не получил, поэтому скривил рожу и встал, направившись на кухню разбирать продукты.
А вечером, почти ночью, стоило ему удобно устроиться на кровати с порнушкой и приспущенными джинсами, как… постучали? Томас выключил звук и прислушался. Точно постучали. Дания! Зима! Жопа мира! Ну кого может нести?! Проклиная дятла за дверью, он, отложив ноутбук, поскакал к выходу, порывисто накидывая рубашку и на ходу застёгивая джинсы. Заморачиваться с пуговицами или прятать стояк ему и в голову не пришло: ночь на дворе — приличные люди в такое время не долбятся, а неприличные сами виноваты. Свет на крыльце высветил красавчика Михаэля с ноутбуком подмышкой. Томас раздражённо распахнул дверь, оставив одну руку на ручке и подняв вторую так, чтобы опереться запястьем на дверной косяк. Михаэль явно не ожидал такого эффектного появления. Обведя глазами выросшую на пороге полуголую фигуру, он неловко улыбнулся и приподнял лэптоп: