Я все больше склонялся к мысли, что убийца был не один. По моему мнению чересчур сложно было организовать ведическое жертвоприношение в одиночестве.
Я спрятал книгу и извлек из дорожного рундука свой дневник. Чернильница и перо уже ждали меня на круглом письменном столике. Не успел я раскрыть тетрадь в бархатной лиловой обложке, как раздался стук в мою дверь.
Странно, - подумал я, - кого это принесла нелегкая?
Однако я тут же убрал тетрадь и крикнул:
- Войдите!
Дверь скрипнула, и на пороге возник Никита Дмитриевич Сысоев.
- Яков Андреевич, - обратился он ко мне, - мне хотелось бы с вами поговорить.
- Что же, - развел я руками, - я к вашим услугам.
Сысоев прошел вглубь комнаты и присел на стуле, на который я ему указал.
- Итак, - начал я, - что вы имеете мне сообщить?
Управляющий задумался, словно бы собираясь с мыслями. Сначала он взглянул на меня, потом отвел глаза, но через несколько мгновений все же решился и заговорил:
- Мне стало известно от покойного Николая Николаевича, что вы состоите в неком масонском ордене, - Никита Дмитриевич испытующе посмотрел на меня.
- И что же? - не стал я отказываться. Однако меня удивило, что князь посвящал своего управляющего в такие подробности. Хотя, - я одернул себя, Мира с Кинрю тоже почти что всегда были в курсе всех моих дел!
- Мне известно также, что вы занимаетесь расследованием преступлений, - вкрадчиво продолжил Сысоев.
- Так, значит, - заключил я, - Николай Николаевич не напрасно вызвал меня сюда?!
- Я не знаю, - замялся Никита Дмитриевич. - По-моему, он о чем-то догадывался и чего-то боялся, - продолжил он. - Чего именно я не знаю, но... - Сысоев пожал плечами. - Он собирался мне рассказать, - добавил он, - но так и не успел!
- Я признателен вам, - поблагодарил я Никиту Дмитриевича, - что вы мне сказали об этом.
- Ну что вы, - отмахнулся он. - Это был мой долг, по отношению к покойному. Но я хотел вас спросить...
- О чем же? - поинтересовался я.
- Что вы собираетесь делать?
- Разумеется, заняться расследованием этого дела, - ответил я.
- Понимаю, - сказал Сысоев. - И гарантирую вам всяческую поддержку со своей стороны!
Утром все собрались в столовой за завтраком. Вид у гостей был несчастный и заспанный. Один только Станислав Гродецкий держался по-прежнему щеголем! Во время еды все сохраняли гробовое молчание, словно отдавая дань почившему князю.
К завтраку подали соте с мадерой - тонкие ломтики говядины, обжаренные в масле. Слышно было только, как позвякивало столовое серебро.
Княгиня к завтраку опоздала, к гостям она вышла в глубоком трауре с окаменевшем лицом, почти не поднимая заплаканных, карих глаз.
- Со мною приключилось еще одно несчастье, - печально промолвила она, - рождественский подарок мужа украли...
- Что? Что? - Лаврентий Филиппович встал в стойку, словно борзая. Какой такой подарок? - осведомился он. Его маленькие голубоватые глазки хитро забегали.
- Жемчужина, - проговорила княгиня. - Николай Николаевич приподнес мне жемчужину к Рождеству, - всхлипнула она.
- Какую жемчужину? - поинтересовался в свою очередь я, отрываясь от своего соте, которое и впрямь оказалось на вкус изумительным.
- Князь сказал мне, - Ольга Павловна утерла припухшие глаза батистовым платком, - что привез ее из Индии около года назад.
Я едва не поперхнулся мадерой. Упоминание Индии уже начинало меня раздражать.
- Ну-ка, расскажите подробнее, - попросил Медведев хозяйку.
- Я не знаю, что рассказывать! - рассердилась она. - Большая жемчужина, белая, - пожала плечами княгиня Титова. - Ее украли вместе с коробочкой, - заплакала она.
- Как выглядела эта коробочка? - спросил ее Медведев.
- Коробочка как коробочка, - ответила Ольга Павловна, продолговатое лицо ее приняло задумчивое выражение. - Черная, бархатная, - добавила она.
Я заметил, что Мира нахмурилась, и решил дознаться сразу же после завтрака, что встревожило мою индианку.
- Определенно все это очень странно, - проговорила англичанка, отпивая глоток мадеры. Она сообщила княгине, что дети позавтракали под присмотром Грушеньки. Мери-Энн вытерла губы салфеткой и вышла из-за стола. Она извинилась перед гостями и сказала, что ей надо идти к Саше и Насте. Удерживать гувернантку никто не стал.
- Вы опрашивали горничных? - спросил Медведев. - В конце-концов, ведь кто-то и из них мог под шумок... - заметил он многозначительно.
- Не до того мне, - ответила опечаленная княгиня. - Не до того, приглушенным эхом повторила она.
- Тогда велите сейчас же созвать всю прислугу! - потребовал он.
- Я опрашивал горничных, - раздался голос Сысоева. - Но так ничего и не выяснил, - добавил он. - Ни одна из них не могла этим утром находиться в спальне княгини в ее отсутствие. К тому же сегодня спальню никто и не убирал. А к Ольге Павловне намедни только Грушенька и заходила...
- Чудес, как известно, не бывает, - заметил Лаврентий Филиппович.
- Рождество, как никак! - усмехнулся Гродецкий.
Княгиня Титова первой вышла из-за стола. Она покинула мраморную залу в мертвенной тишине.
Тогда я отправился вслед за ней, так как Мира все еще продолжала завтракать, и я счел, что успею расспросить ее после разговора с Ольгой Павловной.
Лакей рассказал мне, как пройти в ее комнату, которая располагалась на втором этаже. Я прошел через анфилады комнат, миновав княжескую оранжерею, и свернул в коридор, заставленный рядами мраморных статуй в нишах. Наконец, я постучал в дверь, которая, как я полагал и была будуаром княгини.
- Кто там? - спросил уже известный мне женский голос.
- Кольцов, - выкрикнул я в ответ.
- Сейчас, Яков Андреевич, - отозвалась она. - Подождите секундочку!
Минуты через две княгиня Ольга Павловна позволила мне войти к ней в покои.
- Что вы хотели? - спросила она, укладывая ноги на маленькую подушечку на табурете. - Я так устала сегодня, - печально произнесла вдова.
- Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - ответил я, чувствуя, что становлюсь навязчивым. Но у меня не оставалось иного выхода, должен же был я как-то выяснить, что происходит в имении на самом деле.