Ким улыбнулась, вспомнив прошедший день. После того как ушел Тони, она порылась в подвале и нашла старую коробку с елочными украшениями, которые они с матерью всегда доставали на Рождество. Там же она обнаружила старые рождественские альбомы, которые делали ее родители. Весь вечер Ким слушала по радио рождественские гимны и, доставая из коробки знакомые с детства игрушки, украшала елку.
В замке повернулся ключ, и она улыбнулась.
Тони тихонько прокрался в комнату и опустился на колени возле дивана, на котором, свернувшись калачиком, лежала Ким.
– Привет, – прошептал он, положив ладонь ей на щеку.
– Привет, – тихо отозвалась она.
– Я думал, ты уже спишь.
– А сколько сейчас времени? – спросила она, зевнув, и села.
– Около одиннадцати.
– Ты видел папу?
– Да, перед самым уходом я заходил к нему. Он мирно спит.
– Спасибо.
Тони сел на диван рядом с ней, взял ее руку и поцеловал.
– Какая красивая елка, – сказал он, обвив рукой ее талию.
– Спасибо. Хочешь чего-нибудь выпить?
Он покачал головой.
– Мне не хотелось сегодня с тобой расставаться, – тихо проговорил Тони, поглаживая ее пальцы. – Пока я был в больнице, ты все время стояла у меня перед глазами.
Ким задохнулась, когда он стал целовать кончики ее пальцев.
– Кстати говоря, – заметил Тони, поднимая на нее глаза, – ты все время стоишь у меня перед глазами с тех пор, как я встретил тебя.
Она наклонилась и сама поцеловала его. Потом притянула его ближе и просунула руку под рубашку.
– Я уверена, что ты говоришь это всем знакомым девушкам.
Внезапно он стал серьезным:
– Никогда. Я не люблю играть в такие игры, у меня для этого слишком мало времени. – Он поцеловал ее в лоб и стал спускаться ниже, вдыхая слабый запах ее духов, от которого кружилась голова. – Я всегда знал, чего хочу. Но до последнего времени не смел надеяться, что мое желание когда-нибудь сбудется.
– И о чем же ты мечтал? – невинно спросила Ким.
Тони приложил ее руку к губам и поцеловал.
– О женщине… – Он немного подумал, облекая свои мысли в слова. – О женщине, которую я… которую я никогда не смогу забыть.
– И что же случилось в последнее время? – дразнящим шепотом спросила Ким и раскинулась на диване.
Наклонившись над ней, Тони стал расстегивать ее блузку.
– Я встретил тебя, – прошептал он.
Глава 6
Гарольд Риссон сел и нетерпеливо нажал кнопку вызова медсестры. Он привык обслуживать себя сам, и теперь ему было крайне неприятно прибегать к услугам других людей, чтобы выполнить самые простые действия. Спустив ноги с кровати, он дотянулся до больничного халата и набросил его на худые плечи.
Осторожно встал, сунул ноги в шлепанцы и пошел к двери, стыдясь того, что подчиненные увидят его в таком жалком виде.
Гарольду казалось унизительным лежать в том самом отделении, которым он руководил. Однако он не жалел себя.
Наоборот, был благодарен своей болезни за то, что она помогла ему встретиться с дочерью. Одно только присутствие Ким сделало для его выздоровления больше, чем любые лекарства.
Неловко шаркая, Гарольд дошел до конца коридора и огляделся в поисках медсестры. На посту никого не было. Тогда он направился в буфетную, твердо решив самостоятельно добыть себе воду.
У двери он остановился. В буфетной было полно народу.
Кто-то произнес его имя.
–..Риссон. Представляете мое удивление? Кто бы мог подумать, что у него есть сердце! – послышался женский смех.
– Вы, наверное, уже слышали новость, – вступил мужской голос. – Угадайте, за кем сейчас ухлестывает Хофман?
За его дочкой, Ким Риссон.
– Не может быть!
– Я сам видел, как он катал ее на своем мотоцикле. А сегодня утром по дороге на работу я проезжал мимо дома Риссона и видел во дворе машину Хофмана.
Гарольд на мгновение замер, не в силах поверить услышанному. Это какая-то ужасная ошибка.
– Представляете? У Риссона, опять будет приступ, если он узнает, что его дочь встречается с парнем, которого он хотел выгнать из больницы.
– Да, как это он тогда про него сказал?
– Он назвал его мальчишкой, нарядившимся в белый докторский халат, Раздался громкий смех, потом снова заговорил мужской голос:
– Жаль, что администрация не уволит самого Риссона. Я бы предпочел работать с Хофманом.
– С Хофманом? – спросила женщина. – Ты думаешь, его назначат вместо Гарольда Риссона?
– Во всяком случае, Тони наверняка надеется на это, – г Мужчина засмеялся. – А вот получит он это место или нет – другой разговор.
Гарольд Риссон развернулся и поплелся к своей палате.
Ким и Тони? Он отказывался этому верить. Его дочь – здравомыслящая девушка и не могла увлечься таким человеком, как Тони Хофман.
Он уже стоял у дверей палаты, когда женский голос окликнул его по имени.
Гарольд обернулся.
– Доктор Риссон? – повторила женщина, подбегая к нему.
Ей было уже под пятьдесят, но, несмотря на это, она оставалась привлекательной женщиной. Гарольду не приходилось с ней работать, но лицо ее примелькалось ему за многие годы. Он попытался представить ее среди тех, кто сплетничал о нем в буфетной, и не смог.
– Что вы делаете? – спросила она. – Вам еще нельзя ходить.
Он показал на горло:
– Пожалуйста, принесите воды.
Ким въехала на стоянку, резко затормозив у большого сугроба. Улыбаясь, выпрыгнула из машины Светило солнце, небо было голубым, и два больших рождественских венка украшали вход в больницу. Во всем чувствовалось приближение праздника Ким подумала, что впервые за много лет радуется празднику В этот раз она будет встречать его вместе с отцом. И конечно же, с Тони.
Утром она открыла глаза, посмотрела на лежащего рядом Тони, который и во сне не выпускал ее из своих объятий, и ей захотелось, чтобы это утро никогда не кончалось.
Даже когда Тони ушел на работу, все ее мысли были только о нем, и потому она занялась единственным делом, которое не мешало ей думать, – стала готовить ему рождественский подарок. Ким недолго размышляла, что ему подарить. Она решила написать для него картину.
Ким вошла в вестибюль больницы, высматривая Тони, хотя и знала, что он сейчас должен быть в операционной. Села в лифт и, сунув под мышку пакет с горячими бубликами, нажала кнопку нужного этажа. Выйдя из лифта, бодро прошла по коридору и, постучавшись, заглянула в палату. Отец сидел на кровати и смотрел на нее с укором.
– Здравствуй, папа. – Она подошла к нему и поцеловала. – Как ты чувствовал себя сегодня утром?
– Садись, Ким, – строго сказал отец. – Я Хочу поговорить с тобой.
Она положила бублики на поднос. Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как они расстались, но этот тон она узнала сразу Отцу даже не надо было хмурить для этого свои поседевшие брови.
– Что случилось? – спросила она.
– Почему ты не рассказываешь мне о том, что происходит?
– О чем? – смутилась Ким.
Он вздохнул:
– Послушай. Я знаю, что ты очень долго здесь не была и… тебе, наверное, трудно разобраться в истинных намерениях человека, который…
– Папа, – остановила его Ким, – давай ближе к делу.
Что произошло?
– Тони… Хофман, – быстро добавил он.
Ким ответила не сразу.
– Тебе сказали, что мы с Тони дружим.
– Дружите?
Ким с улыбкой кивнула. Она была рада, что отец узнал об этом.
– Он мне нравится. Он очень милый и. интересный.
– О, ради Бога, Ким, – загорячился отец. – Ты его не знаешь. Тони Хофман вечно создавал всем проблемы, еще когда проходил здесь интернатуру.
– Об этом я ничего не знаю. Зато знаю, что он хороший хирург. Он делал тебе операцию, – защищаясь, напомнила она.
– С этим справился бы любой приличный хирург. Послушай, – смягчаясь, сказал он, – Тони Хофман встречается с уймой женщин. Он еще не созрел для женитьбы, и… я не хочу, чтобы ты огорчалась из-за него.
– Я знаю, что он производит не самое лучшее впечатление, – снова попыталась защитить Тони Ким. – Я и сама была о нем такого же мнения, но когда узнала поближе…
– Ты только послушай, что ты говоришь! – воскликнул отец. – Мне не нравится, что моя дочь попалась в те же силки, в которые он заманил уже столько женщин.
– Я не понимаю тебя, – сухо произнесла Ким. – Мы всего лишь друзья.
– Я знаю о ваших поездках на мотоцикле и о том, что его машину видели во дворе моего дома…
– Папа…
– Он просто использует тебя, Ким. Он думает, что, если ты будешь на его стороне, я назначу его своим преемником…
– О, ради Бога, папа, он не использует меня.
– Я нисколько не виню тебя, Ким. Просто не хочу, чтобы ты с ним встречалась.
– Не винишь меня? А в чем я виновата? В том, что живу так, как считаю нужным? – возмутилась она. – Ты, кажется, забываешь, что я уже не маленькая девочка. Если ты хотел меня воспитывать, нужно было делать это в свое время, – зло сказала она, и глаза ее наполнились слезами. – А теперь слишком поздно. Твоя маленькая девочка выросла – без тебя.
И в состоянии сама принимать решения.
Она покачала головой, встала и пошла к двери.
– Ким, – начал отец.
– Слишком поздно, папа, – сказала девушка, стерев ладонью слезы. – Я уже давно взрослая. Ты упустил свой шанс быть отцом.