Один ребёнок поскользнулся на льду и, прокатившись метр, шлёпнулся на попу. Его лицо сначала выглядело крайне удивлённым, а затем щёки покраснели и из глаз полились слёзы. Мать, что стояла неподалёку, тут же подбежала к мальчику и подняла его на ноги, начав отряхивать от снега и пытаться успокоить. Остальные ребятишки продолжали играть, даже не замечая произошедшего.
Когда-то так же на льду каталась и падала сама Акира, но никто никогда не подбегал к ней и не пытался успокоить. Маленькая девочка каждый раз самостоятельно набивала себе шишки и получала синяки, а по приходе домой раздевалась и удивлялась, откуда всё это взялось. Родители замечали это лишь перед самым сном, осуждающе качая головой, но это, пожалуй, было всё, что они делали.
Акира не могла сказать, что родители были плохими, просто слишком занятые работой и карьерой. Девочка росла сама по себе, но продолжала любить папу с мамой. Акимочи любила зиму за то, что именно в это время года всё казалось столь волшебным и сказочным, и порой родители оставались вместе с ней на выходных, чтобы провести вечера втроём. Тогда в эти редкие моменты они смотрели фильмы, вкусно кушали, а иногда даже выходили на улицу, чтобы поиграть в снежки. Акира любила это время года. Любила снег, Рождество и Новый год.
— Ты любишь снег? — вдруг спросила девушка.
— Нет, — резко ответил Мадара, расслабленно опускаясь в кресле. — К чему вопрос?
— Просто спросила. Я вот люблю. Зима — моё самое любимое время года. Если бы мы никуда не ехали, я готова была бы прямо сейчас выйти на улицу и пойти лепить снеговика.
— Так давай я тебя высажу.
— Не надо, — буркнула Акира, отворачиваясь к окну. — Я же ни на что не намекаю. Мы едем по другому важному делу.
Мадара фыркнул, и это был конец их короткого разговора, и всю оставшуюся дорогу они ехали в тишине. Акира лишь смотрела в окно на заснеженные улицы, чувствуя, как на душе с каждой минутой становится лишь радостней. Её нисколько не угнетала тишина, ведь она уже поняла, что Мадара был не из тех людей, что любили поболтать.
Даже когда мужчина остановил машину, он, ничего не сказав, вышел и направился к огромному зданию. Оно было такое же серое, как и вся его квартира, и лишь огромная каменная лестница была белой от снега. Акира наблюдала за тем, как мужчина исчезает за дверью, и принялась ждать.
Проходили минуты, а дверь всё так же оставалась закрытой. Акире стало скучно, и она уже не знала, чем себя занять. Желание выйти подышать свежим воздухом и почувствовать на ладони лёгкий снег так завладело ей, что девушка, сдавшись, открыла дверь. Она только собиралась вылезти из машины, как перед ней что-то промелькнуло, а затем послышался грохот.
Взвизгнув, она упала обратно на сиденье и взглянула на велосипед, который от удара о дверь отлетел в сугроб. Парень, что сидел на нём, упал на дорожку, а его рюкзак раскрылся и все бумаги с карандашами разлетелись по сторонам. Акира с ужасом смотрела на то, как цветные рисунки промокают от снега и на них появляются мокрые пятна.
Девушка тут же выскочила из машины и стала собирать рисунки, бегая по всему тротуару, пока парень сидел на снегу, потирая своё плечо. Он выглядел столь растерянно, будто до сих пор не понимал, что случилось. Его взгляд то и дело переходил то к сломанному велосипеду, что торчал из снега, то на дверь на своём пути, которая так резко появилась.
Акимочи к этому моменту собрала все разбросанные листы и присела перед парнем, с извинением смотря ему в глаза. Она поспешно схватила рюкзак и затолкала все эскизы с картинами, начав собирать упавшие карандаши. Лишь в очередной раз взглянув на парня, девушка заметила, каким он бледным был на фоне белого снега.
— Вам плохо? — обеспокоенно спросила она, возвращая в рюкзак карандаши. — Мне так неловко. Я слишком резко открыла дверь!
— Нет, что вы, — отозвался впервые парень, растерянно моргая. — Ехать зимой на велосипеде было плохой идеей.
Акира не могла с этим не согласиться, ведь это было полное безумство. Она могла понять, что на велосипеде было гораздо быстрее добраться до нужного места, но при снегопаде это было слишком опасно. Он мог потерять управление у дороги и свалиться под машину, поэтому ему ещё повезло, что на его пути появилась её дверь.
— Не надо скорую? — поинтересовалась девушка, присев напротив него.
— Нет, всё в порядке. У меня просто всегда такой вид, не переживайте, — ответил он, натянув милую улыбку. — Как вас зовут?
Эта ненастоящая улыбка слегка напрягала, но Акимочи проигнорировала непонятное чувство и отдала рюкзак парню. Тот с благодарностью его принял, но продолжил сидеть на снегу, слегка потирая ноющее плечо. Судя по всему, именно им он ударился при столкновении с дверью и, может, сильно повредил его.
— Меня зовут Акира, — представилась девушка. — А вас?
— Сай.
— Очень приятно, Сай. Может, я могу чем-то загладить свою вину?
Акира, извиняясь, смотрела на торчащий из снега велосипед, который выглядел сломанным. Его колесо изогнулось дугой, а железная цепь слетела в сторону. Как такое могло произойти, девушка не знала, но понимала, что этот человек остался без транспорта по её вине. Сай же, взглянув на велосипед, нисколько не расстроился, продолжая улыбаться как болванчик.
— Нет, ничего не нужно. Я пройдусь до работы, правда, наверное, немного опоздаю.
— А где вы работаете? Может, мы сможем вас подкинуть! — тут же воодушевилась девушка.
— Я работаю официантом в кафе «У Норы».
— Это же рядом с центральным парком! — ахнула Акира. — Мне как раз туда и нужно. Вот это совпадение.
Парень даже не удивился, согласно закивав головой, а Акира всё никак не могла поверить, что бывают такие случайности. Она ещё пару минут приходила в себя, качая головой, пока не посадила пострадавшего на заднее сиденье автомобиля. Пока они ждали Мадару, Акира расспрашивала парня о рисунках, что выпади из рюкзака, и узнала, что тот был художникам, а в кафе работал из-за того, что картины плохо продавались и ему не хватало на аренду жилья.
Казалось, за все эти минуты пребывания наедине, она узнала о нём всё, что можно. Он был вполне приличным парнем, но, пожалуй, шуток не понимал, а у самого были проблемы с юмором. Но сам по себе человек был вполне спокойным и добрым. Как и большинство художников, он был тонкой натурой, и даже его телосложение под пуховиком говорило о худобе.
Любопытство было столь сильным, что девушка попросила дать посмотреть его эскизы, и с удовольствием рассматривала рисунки молодого художника. Все линии были гибкими, пейзажи красивыми и красочными, но большинство картин было сделано в чёрно-белом варианте. Эти наброски выглядели красивыми, но в них чего-то не хватало.
Акира не могла понять, что именно с ними было не так, пока не наткнулась на изображение людей. Все их лица были без эмоций, холодными как лёд. Никто не улыбался, не грустил или не радовался жизни. На неё будто смотрели камни, а не живые люди.
— Мне кажется, что в этих портретах не хватает эмоций, — поделилась своим мнением Акимочи, передавая картины обратно парню.
— Вы тоже это заметили? — выдохнул он. — Вы не первая, кто мне так говорит. На самом деле, мне и самому тяжело порой выдавать правильные эмоции, и это видно даже через мои картины.
— Я думаю, что это легко исправить, — с улыбкой проговорила девушка, оборачиваясь к нему лицом. — Главное, открыть свою душу и ничего не бояться. Не бояться быть непонятым или непринятым, а наслаждаться жизнью и каждым её поворотом.
— Звучит сложно, — ответил парень, убирая портреты в рюкзак. — Но я попробую.
К тому моменту, когда вернулся Мадара, они мило болтали, но стоило ему открыть дверь, как повисла гробовая тишина. Учиха, сев на водительское сиденье, сначала с подозрением взглянул на затихшую девушку, и лишь затем повернулся назад, заметив незнакомого человека. Его брови моментально нахмурились, и Учиха обернулся обратно к Акире, ожидая от неё объяснений.