Едва американцы ушли, я воззрился на него:
— Может быть, объясните хоть что-нибудь?
— Уотсон, у меня есть Майкрофт с его знакомыми. — Он помедлил в раздумье, наскоро черкнул записку, раскрыл окно, свистнув, тут же появился юркий оборванец-пацаненок, который ловко подхватил бумажку, завернутую в пару шиллингов. — Завтра к девяти утра! — прокричал ему Холмс, сорванец энергично кивнул и умчался.
— А теперь, милый Уотсон, отдыхайте, как вам заблагорассудится, — привычным своим, теплым голосом произнес Холмс. — Выигрыш мой, сделанный накануне наших приключений, позволяет встретить рождественские праздники, если не шикарно, то сделать их запоминающимися. Можете съездить к вашей… как бишь ее?.. Побалуйте девушку, уверен, она оценит вашу щедрость.
Я не преминул воспользоваться предложением — хотя бы так компенсировать вынужденный отпуск. Мэри веселилась, как дитя. Впервые обнаружилось ее пристрастие к дорогим нарядам, изящным туфелькам и драгоценностям. Нет, она не просила ничего, памятуя о моем затруднительном материальном положении. Но какие взгляды бросала в зеркало на себя, наряженную в магазинах Сити! Пришлось обещать ей свадебное платье, на которое Мэри прочно «положила глаз». Мы расстались под утро, у нее уже слипались глаза, когда кэб доставил нас к ее дому, а я отправился обратно в отель.
— Уотсон, а вы становитесь засоней! — В чувство меня привел голос Холмса над ухом. Тот возвышался надо мной изваянием скорби — в черном костюме, при бабочке и шляпе. Он заметно волновался. — Поднимайтесь же! Мне тревожно, несмотря на все связи брата.
Я с ужасом посмотрел на каминные часы, убедился, что полдень близок, и испугался непонятно чему.
— Лестрейд и Грэгсон с ребятами ждут в соседнем номере, — зачем-то предупредил Шерлок. — А наши похитители…
Наскоро одевшись и приведя в порядок шевелюру (Холмс всегда комплексовал, глядя на мои волосы, пытаясь объяснить их отсутствие у себя дурацкой теорией о глупых волосах, покинувших умную голову), я стал ждать новых знакомых, поглядывая в окно.
— Ага, — радостно воскликнул Холмс, скрываясь за занавеской.
Через несколько минут господа Дирксон и Старкрайт были у нас. Холмс усадил их, предложил сигары, а четверть часа спустя посыльный доставил свеженькую телеграмму от швейцарского банка.
Дальше все случилось почти мгновенно. Едва Старкрайт выложил десяток акций на сумму пятьсот тысяч фунтов, в номер ввалились сотрудники Скотланд-Ярда. Под напором обстоятельств грабители сознались, что они очистили банк. Помогал им Хэрриган. Впрочем, о третьем подельнике Холмс уже предупредил полицию, и тот ждал обоих в камере, грозясь оторвать Дирксону мужское достоинство.
— Меня озадачило, как я уже говорил вам, Уотсон, газетное объявление, — устраиваясь с трубкой у камина на втором этаже нашей квартирки, начал Холмс. Мы с Лестрейдом переглянулись.
— Такие странные мероприятия можно придумать для отвода глаз, — продолжал мой друг. — Разумеется, маясь бездельем, туда пришли и люди состоятельные, и жители трущоб. Погалдели, глядя издали друг на друга, разошлись. Много шума, никакой прибыли. Я отправился в газету полюбопытствовать, кто придумал эту шутку — иначе как желанием повеселиться тандем кошек и сувениров трудно назвать. Оказалось, фамилии рекламодателей явно надуманные. Как вам нравятся Скотт и Скоттиш? — Холмс отнял трубку от рта, криво улыбнулся. — Но! Подало объявления одно и то же лицо. Человечишко оказался настолько неприметным, что приемщик объявлений запомнил его. Описание напомнило мне клерка; я столкнулся с ним недавно в банке. Зачем ему, с его крохотными доходами, проделки, которые стоят денег, подумал я и решил узнать подробнее. Вскоре обнаружилось, где живет затейник. Зовут его Хэрриган, пару месяцев назад напроказил у янки, натравил на себя полицию. Вместе с женой прибыл сюда, устроился клерком. В довершение, стена именно его съемной квартиры соприкасается со зданием банка, который две рождественские недели отдыхает! Прекрасный момент для ограбления, не правда ли? За две недели вполне можно проделать подземный лаз в помещения банка и вынести самое ценное! Тем более, что, как сообщили мои сыщики-мальчишки, к клерку в первый день рождественских праздников прибыли его штатовские «родственники», после чего гости и хозяева заперлись дома и никуда не выходили. Лишь жена Хэрригана в тот же день пару часов проторчала в лавке жестянщика, а потом регулярно закупала продукты. И тут один из моих мальчишек-наблюдателей постарше сообщил мне, что видел в окне клерковой кухни вечером силуэты хозяйки и одного из приезжих, худощавого. Оставалось удостовериться, не хозяин ли миловался с супругой. Помните записку, Уотсон? Парень подтвердил свои подозрения, жена наставляла клерку рога. Однако же все это были пока ничем не подкрепленные подозрения! Как заставить бандитов раскрыть себя? В тот же день охрана банка по моей просьбе побывала в квартире подозреваемого. Там все оказалось засыпано каменной крошкой. Причем именно в комнате, соседствующей со стенами банка. Они не удосужились прибраться — настолько уверовали в безнаказанность! Но акций-то не нашли. Нужно было как-то перетянуть на свою сторону Хэрригана. Как?! Мне пришлось действовать наугад. Заявился к нему позавчера ночью под видом (Лестрейд, не обессудьте!) инспектора полиции. Сказал, что подельники его сидят в камере и признались во всем, пока он мечтает о счастливой жизни с женой. Между прочим посочувствовал, что та строит планы, как бы скрыться со шведом. Тот сначала не поверил. Тогда наутро один из моих уличных помощников пришел к хозяйке с устным «приветом от воздыхателя» и просьбой написать хоть полсловечка. Женщина растаяла, черкнула записку, которую я предъявил Хэрригану. И вот тут клерк рассвирепел. Лестрейд, если б на моем месте оказались вы, думаю, он бы вас убил. Он едва не проломил каменную стену в соседнюю комнату! А после буйства рассказал все. Несчастный рогоносец не знал лишь, где именно его приятели прячут акции. Но согласился помочь нам. Повидался с ними, чтобы познакомить с «влиятельным финансистом», способным купить «товар» оптом. Как вы понимаете, финансистом стал я, собственной персоной. Уотсон, не волнуйтесь, вы сыграли важную роль — вы оказались тем солидным звеном в цепочке визуальных знакомств, которое существует у любого серьезного человека. Не будь вас, одному мне они вряд ли поверили. Ну, дальше все известно. Акции прятали — кто бы мог подумать! — на вокзале, в камере хранения. Банк вернул вклады, Англия получила деньги, преступники наказаны. — Он печально вздохнул. Кажется, адская скука уже наваливалась на Холмса.