Но Ривер покачал головой, притягивая меня ближе и шепча свое собственное признание у моих губ, прежде чем поцеловать их, долго и сладко.
— Думаю, что это только начало.
Лось запрыгнул на диван, практически прямо на нас, пока мы не подвинулись, чтобы освободить место и для него тоже. Я засмеялась, целуя его в голову и потирая за ушами.
Затем Ривер потянулся за рождественским одеялом, свисающим со спинки дивана. Он улыбнулся мне, разворачивая его, расправляя на нас троих, а затем обнял меня и Лося.
Когда Ривер подарил мне это одеяло, то пообещал, что никогда не перестанет бороться за нас.
Я знала, когда он держал меня в своих объятиях, гладил по волосам и нежно целовал меня, что его обещание было правдой.
И что я тоже никогда не перестану бороться за нас.
Мое сердце затрепетало, на губах появилась улыбка, когда я плотнее завернулась в одеяло, которое вернуло меня к тому, кем я всегда была. Я хотела бы никогда не терять из виду эту девушку с самого начала, но теперь было приятно знать, что она всегда была рядом, знать, что Ривер тоже это знал, и что верил, что я вернусь к нему, также, как я верила, что он никогда не отпустит меня, как бы далеко я не ушла.
— Счастливого Рождества, детка, — прошептал Ривер.
И я улыбнулась, и прижалась к нему ближе, и поблагодарила Бога за метели.
— Счастливого Рождества.