8
– Что мы будем делать? – спросила леди Эдрит со вздохом, который эхом отозвался в пустом Большом Зале, словно ветерок в сосновом бору. – Уже наступает Двенадцатая Ночь, последний день Рождества, наш последний день в этом году, чтобы повлиять на земные события, а наш наследник все еще не сделал предложения. Клянусь, я даже не уверена, что он любит ее. Он все еще думает о браке по расчету, о том, чтобы спасти вдову от жизни в бедности, а себя – от жизни с наемными компаньонками и экономками.
– Он любит ее, – настойчиво проговорил сэр Олник, ударив мечом о землю. – Он должен любить ее. Неужели ты не видела, как он смотрит на леди, когда она встречается на его пути? Словно утопающий, который заметил плывущий бочонок. А миссис Мерриот влюблена по уши, полна вздохов и застенчивых улыбок, то и дело краснеет и опускает ресницы, когда не пребывает в агонии отчаяния.
– Клянусь, она к тому же стала углублять вырезы на тех похоронных одеяниях, которые носит.
– Нет, это я опрокинул бутылочку с духами в ящик, где она хранит эти фишю [11]. Сейчас они в стирке.
Леди Эдрит была слишком подавлена, чтобы рассердиться из-за того факта, что ее муж сыграл шутку с интимными предметами одежды леди. Во всяком случае, это было сделано ради благого дела.
– Они так мило ведут себя друг с другом, не так ли, словно юные влюбленные?
– Юные, моя задница. Почему они не могут вести себя как взрослые, которыми они являются, и просто уладить это дело? Ведь они не юноша с девушкой, а дни пролетают очень быстро.
Леди Эдрит снова вздохнула при напоминании об уходящем времени.
– Полагаю, Ник ведет себя как джентльмен.
– Если он хочет вести себя как джентльмен, то может опуститься на колени, как чертов придворный, и сделать предложение. – Собственным наколенникам рыцаря отчаянно нужна была смазка. – Проблема в том, что они никогда не остаются наедине, чтобы у него было достаточно времени дойти до точки невозвращения. Каждый раз, когда мне удается оставить их одних, одна из старых метелок просит, чтобы ей принесли лимонад или холодный компресс на голову. Или входит слуга с вопросом насчет обеда. Или проклятая собака начинает прыгать вокруг и лаять, словно у меня есть для него еще одна косточка. Обменяться одним или двумя тайными поцелуями – вот и все, что они смогли сделать.
– Мне кажется, что этого и так достаточно. Человек не станет спешить покупать корову, когда может получать молоко бесплатно. Думаю, что если Ник сделает предложение и леди примет его, он всего лишь наденет ей на палец то кольцо с жемчужиной. Не думаю, что ты сможешь украсть его у него, не так ли? – Леди Эдрит, кажется, не возражала против того, чтобы сэр Олник покопался в вещах барона.
Старый рыцарь заворчал.
– Оно слишком тяжелое, чтобы я мог передвигать его. Кроме того, он только купит другое. Или пошлет в лондонский сейф за тем огромным уродством.
– Тогда что же мы можем сделать, Олли?
– Молиться?
Леди Эдрит сняла золотой обруч, который сдерживал ее рыжие кудри, словно у нее разболелась голова.
– Я не думаю, – прошептала она, – что небо отвечает на молитвы таких, как мы.
– Тогда нам придется полагаться на себя, клянусь гробницей святого Себастьяна, и на этот треклятый торт для празднования Двенадцатой Ночи. Наследник получит в свое распоряжение правильное кольцо задолго до того, как часы пробьют полночь.
– Наследник? Кто знает, что он с ним сделает? Кольцо должна получить миссис Мерриот, потому что оно предвещает замужество. Женщина обязана примерить его, чтобы посмотреть, подходит ли оно ей.
– Но он должен признаться в любви. Вместе с кольцом.
– Его нужно подтолкнуть к этому. И это сделает кольцо на ее пальце.
– Он получит кольцо в своем куске торта, ей-богу. Именно я сделаю так, чтобы это произошло.
– В первую очередь именно ты и потерял кольцо.
Леди Эдрит повернулась спиной к сэру Олнику. Они не разговаривали в течение следующего часа, что вовсе не было неподобающим. Иногда проходили года, в течение которых они не разговаривали друг с другом. Наконец, она повернулась обратно и поднесла руку к лицу мужа, закрытому шлемом, словно для того, чтобы погладить его по щеке.
– До полуночи останется так мало времени после того, как они разрежут торт. Что же мы будем делать, Олли, если нам не удастся надеть кольцо на палец возлюбленной наследника сегодня вечером?
– Что делать? Мы будем делать то, что делали все эти прошедшие десятилетия: ждать подходящей возможности. Между тем, мы продолжим прогуливаться по коридорам, досаждать слугам, отпугивать сборщиков долгов, все в этом духе. – Рыцарь пытался, чтобы его слова прозвучали весело, но ему это не удалось. – Ведь это будет не настолько плохо, не так ли, моя благородная супруга? Мы все еще будем с тобой вдвоем.
Но без возможности прикоснуться, обнять друг друга или обменяться ласками. Без шанса заняться любовью здесь или обрести вечный мир где-то в другом месте.
– Нет, мой дорогой, – тихо ответила леди Эдрит. – Это будет не настолько плохо.
Кухни в замке Уорт редко видели такое сборище. Удивительно, что миссис Солтер вообще смогла что-то приготовить.
Сначала пришла миссис Мерриот. Барон попросил ее проверить меню для обеда, который состоится сегодня вечером, пояснила Амелия, а сестры Манди в первый раз будут принимать пищу в столовой. Учитывая то, что должна приехать леди Ростенд, а также викарий, миссис Тоти и сквайр Моррис, лорд Уорт хотел, чтобы все было идеально.
– Нужна ли вам какая-то помощь, миссис Солтер? – прокричала Амелия, заявив, что она мастерица выпекать торты.
Миссис Солтер, руки которой были в муке до самых шишковатых локтей, отказалась от любой помощи.
– Что такое, какой торт? Да благословит вас Господь, мадам, вам бы лучше помочь хозяину с его бухгалтерией, – намекнула она, думая, что лорду Уорту и миссис Мерриот давно уже пора прийти к соглашению. Единственным способом, которым им удастся это сделать, – это проводить время вместе, так что миссис Солтер попыталась прогнать миссис Мерриот с кухни и направить ее в кабинет его сиятельства.
Однако вдова отказалась, потому что резкие слова леди Ростенд попали в цель и не давали покоя ее племяннице. Тетя Вивека была права: Амелия не могла позволить себе запятнать свою репутацию из-за этой безнадежной связи. Следовательно, она не могла позволить себе оставаться наедине с бароном. Большую часть времени Ник вел себя как джентльмен, к ее сожалению, так как ее собственные мысли были весьма далеки от тех, которые приличны для леди. Амелия знала, что для того, чтобы ей было легче противостоять искушению, она должна держаться на расстоянии от слишком привлекательного хозяина замка.
С этой целью Амелия переселила мисс Шарлотту Манди в одну спальню с мисс Генриеттой – с тем, чтобы ни одна из сестер не была одна, если полуночный проказник вздумает вернуться. Миссис Мерриот и ее горничная Стоффард заняли вторую спальню – чтобы быть поблизости и все же позволять себе отдыхать, не находясь при этом в одиночестве. Старые леди успешно выздоравливали, и им больше не требовался круглосуточный уход. На самом деле, врач из Лондона объявил, что они вполне здоровы для того, чтобы вынести недолгую поездку в экипаже, так что они могли уехать в любое время, после чего Амелия, конечно же, не сможет оставаться в замке, без того, чтобы ее не заклеймили падшей женщиной. Даже если бы сестры Манди остались, то горничные замка должны были вернуться обратно завтра утром, когда суеверие и призраки улягутся на покой до следующего года. И не будет никакой причины, чтобы Амелия продолжала оставаться здесь – во всяком случае, никакой приличной причины.
Стоффард уже паковала вещи. Они отправятся домой с тетей Вивекой сегодня вечером после обеда, так решила Амелия, но она заберет с собой еще одно чудесное воспоминание. В конце концов, эти воспоминания будут всем, чем она сможет располагать, до конца своих дней.