— Это то, чего я хотел, — прошептал он. — Это все, о чем я думал. Я хотел поцеловать тебя, но не был уверен, что ты мне позволишь.
Она изучала его лицо, ее взгляд переходил с его глаз на рот и обратно.
— Если ты будешь продолжать целовать меня так, я позволю тебе целовать меня в любое время, когда ты этого захочешь.
Он снова придвинулся к ней, целуя ее с потребностью мужчины, который так долго обходился без женщины. Его язык скользил между ее губами, его руки сжимали ее бедра, а глубокий стон, который он издал, когда она провела руками по его спине, опускаясь ниже, чтобы обхватить его задницу, не был похож ни на что, что она когда-либо слышала раньше.
Отчаяние, потребность, желание, которые содержал этот звук, послали теплую дрожь по ее позвоночнику, и тяжелая боль запульсировала между ее ног. Ее пальцы проникли под подол его футболки. Она сделала паузу, взглянув на него, и он кивнул.
— Делай, что хочешь, Грейнджер, — он наклонился и поцеловал ее в челюсть. — Я не остановлю тебя.
Она нервно закусила губу, когда ее пальцы начали исследовать его кожу, щекоча линию волос на его пупке и ощущая твердые мышцы его живота. Футболка сползла вверх, когда ее рука поднялась выше, остановившись над сердцем, которое яростно билось в груди.
— Ты нервничаешь? — прошептала она, ее собственное сердце повторяло тот же самый ритм, который она ощущала под своей ладонью.
— Очень, — он резко вдохнул, когда она провела пальцем по его соску. — Я никогда в жизни не был так сильно возбужден.
— Из-за меня?
Он сильнее прижался к ней бедрами, давая ей почувствовать, насколько он возбужден.
— Из-за тебя.
— Ты можешь снять это? — она потянула его за футболку. — Ты позволишь мне увидеть тебя?
Не говоря ни слова, Драко стянул футболку через голову, и у Гермионы перехватило дыхание. Но у нее перехватило дыхание не от шрама, а от татуировки на его руке.
В отличие от магических татуировок Чарли, татуировка Драко не двигалась, но, тем не менее, она была потрясающей. Вокруг его руки обвился алый и изумрудный дракон, из пасти которого вырывались языки пламени, расходящиеся шлейфом над его плечом. Гермиона провела кончиками пальцев по изображению и подняла на него глаза.
— Грейс?
Он кивнул.
— Она спасла меня.
Они уставились друг на друга, на мгновение осознав, что с ними обошлись как с пешками в игре, в которую они не имели права играть. Он был свидетелем страданий, которые не должен был видеть ребенок. Ее пытали, и у нее остался шрам, который до сих пор часто преследовал ее во снах. Их жизни были разрушены, но они также знали, что оба были спасены. Его спасителем стало опасное дикое существо, а ее — крошечный домовой эльф.
Гермиона поцеловала его руку.
— Я должна буду поблагодарить ее, когда увижу в следующий раз.
— Это может занять некоторое время, она слишком занята, играя с мальчиками.
Гермиона провела рукой по его торсу, остановившись на поясе его треников.
— Нет ничего плохого в том, чтобы играть с мальчиками.
— Правда? — он зажал молнию на ее толстовке между большим и указательным пальцами: — А как насчет игр с девочками? Есть ли какие-нибудь проблемы с этим?
Ее рука опустилась ниже, и она обхватила его пальцами.
— Я не вижу в этом абсолютно никаких проблем.
Он ухмыльнулся, а затем дернул молнию вниз, ее толстовка быстро присоединилась к его футболке на полу. Он схватился за подол ее термобелья с длинными рукавами, делая паузу, чтобы оценить ее реакцию. Она улыбнулась, подняв руки вверх, ожидая, пока он разденет ее.
Он бросил ее на пол, и выражение его лица заставило ее порадоваться, что она надела красный комплект нижнего белья, который специально взяла для… такого случая.
Медленно подняв руку, он провел пальцами по тонкому кружеву, покрывавшему ее, задев изгиб груди. Ее соски мгновенно затвердели, и он усмехнулся.
Прохладный воздух омыл ее грудь, когда он потянул чашечки бюстгальтера вниз, открывая взгляду набухшие соски. Гермиона затаила дыхание. Что он мог подумать? Она не была похожа на Лаванду с ее магически увеличенной грудью, и она всегда считала себя менее впечатляющей, когда дело касалось груди, но выражение чистой похоти, которое встретило ее, когда она подняла на него глаза, сказало ей, что не о чем беспокоиться.
Он потянулся за ее спину, нащупал застежку бюстгальтера, одним движением руки освободил маленькие крючки, и она выпуталась из него. Он обхватил ее груди, наклонил голову, чтобы втянуть в рот один тугой пик. Она задыхалась, ее руки скользнули в его волосы, когда язык и зубы закручивались и покусывали чувствительный бутон.
— Черт, Грейнджер, я не могу…
Он опустился на колени, стянул с нее ботинки и носки, затем быстро встал и поднял ее, пронеся на небольшое расстояние до кровати. Он положил ее на спину, джинсы и трусики исчезли в рекордное время, и в ней пронеслась волна разочарования от того, что у нее не было полной возможности продемонстрировать нижнее белье, которое она надела специально для него.
Но разочарование мгновенно покинуло ее, когда он разделся до серых треников и предстал перед ней во всей своей обнаженной красе. Все ее тело затрепетало, боль между ног усилилась, пока она смотрела на него. Его тело было плотным, загорелая кожа натянута на четко очерченные мышцы, бедра узкими, образуя идеальную букву V, и она тяжело сглотнула при виде его внушительной эрекции.
Она подалась назад, когда он присоединился к ней на кровати, переполз через нее и устроился между ее бедер.
— Ты потрясающая, Грейнджер, и я хочу тебя, — он наклонился и взял ее рот в плен. — Ты должна сказать мне, если я двигаюсь слишком быстро.
Он целовал ее шею, груди, посасывая оба соска, пока она не вскрикнула. Он двинулся дальше вниз, целуя ее ребра, живот, покусывая оба бедра, а затем остановился, чтобы взглянуть на гладкую кожу между ее ног.
Он увидел, как напряглись ее мышцы, услышал заминку в ее дыхании и поднял на нее глаза.
— Слишком быстро?
Она покачала головой.
— Нет, просто… никто никогда не смотрел на меня так, как ты.
— Ну, они дураки, — он повернул голову и присосался к гладкой коже ее внутренней стороны бедра. — Ты чертовски сногсшибательна, Грейнджер. Каждая часть тебя.
— Каждая часть меня? — ее вопрос превратился в едва слышный шепот.
— Каждая. Каждая. Часть, — его глаза не отрывались от ее глаз, когда он провел одним пальцем по ее половым губам: — Мне нравится, какая ты гладкая и мягкая, — он обвел большим пальцем ее клитор, — какая ты мокрая.
Он погрузил палец внутрь, медленно ввел и вывел его, а затем поднял палец и прижал кончик пальца к ее губам. Она открыла рот и облизнула его. Драко зарычал и легонько укусил ее за бедро.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, — он провел языком по соединению ее бедра и таза. — Я хочу смотреть, как ты кончаешь с моим языком внутри тебя.
Она задрожала, ее ноги раскрылись шире, приглашая его делать то, что он хочет.
Он поднял взгляд, ее глаза были широко раскрыты, следя за каждым его движением.
— Ты будешь смотреть, как я делаю это с тобой?
Она кивнула, и ее «да» на выдохе ударило его в грудь. Он хотел, чтобы она смотрела, хотел, чтобы ее глаза были только на нем. Он хотел, чтобы она запомнила его рот на себе, когда вернется в Лондон.
Он улыбнулся ей и наклонил голову, открывая рот для ее влажной кожи. Драко застонал: на вкус она была как рай. Она была именно тем, чего он жаждал, даже не осознавая этого.