— Почему вы спросили меня, не седьмая ли я жена вашего отца? У него что, было шесть жен?
Гарри засмеялся.
— Нет, я думаю, официальная жена у него была всего одна. Ну, Пил… Как вы сказали, вас зовут?
— Пилар.
— Ну, Пилар, я совсем не ожидал увидеть такой цветок в этом мавзолее.
— В этом… мавз… простите?
— В этом музее восковых фигур! Я всегда говорил, что этот дом отвратителен! Сейчас, после двадцати лет моего отсутствия здесь, я вижу, что он еще отвратительнее, чем прежде.
— О, что вы, — возмутилась Пилар, — здесь очень красиво! Чудесная старинная мебель и ковры, везде столько ковров! И множество украшений. Все такое красивое и такое дорогое!
— Вот в этом вы правы. — Он с усмешкой посмотрел на девушку. — Знаете, мне будет очень приятно видеть вас среди этих…
Он замолчал, так как в гостиную быстро вошла Лидия. Она направилась к нему.
— Как поживаете, Гарри? Я — Лидия, жена Альфреда.
— Живу, как живется, Лидия. — Он пожал протянутую ему руку, одновременно бросив быстрый взгляд на узкое, интеллигентное лицо Лидии и мысленно одобрив ее походку — так двигаться умеет далеко не каждая женщина.
Лидия, в свою очередь, критически осмотрела его.
«У него довольно вызывающая внешность, хотя и привлекательная. Я бы не доверяла ему ни на йоту».
— Как вы нашли этот дом после стольких лет? Все изменилось или все осталось по-прежнему? — спросила она с улыбкой.
— Почти все по-прежнему, хотя эта комната, — Гарри огляделся, — стала другой.
— Да, ее много раз переделывали.
— Я хочу сказать, она стала другой при вас. Это вы ее изменили.
— Надеюсь.
Он ухмыльнулся ей прямо в глаза и стал вдруг очень похож на старого Симеона Ли.
— Комната выглядит гораздо более родовитой. Я слышал как-то, что Альфред женился на девушке, предки которой прибыли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем.
— Полагаю, что это так. — Лидия улыбнулась. — Но они довольно-таки опустились с того времени.
— А как старина Альфред? Все такой же блаженный и туповатый, как прежде?
— Вы сами скоро сможете увидеть, изменился он или нет.
— А как другие? Разъехались по всей Англии?
— Они все приезжают к нам на Рождество.
Гарри широко раскрыл глаза.
— Сбор всей семьи на Рождество? Что случилось со стариком? Ему всегда было наплевать на всякие там сантименты. Не помню, чтобы он когда-нибудь заботился о своих детях. Он, должно быть, изменился!
— Возможно, — сухо произнесла Лидия.
Пилар слушала разговор с интересом, широко раскрыв глаза.
— А старина Джордж? — продолжал расспросы Гарри. — Все такой же скряга? С какими вздохами и причитаниями он всегда расставался со своими карманными деньгами!
— Джордж — член парламента, депутат от Вестерингэма.
— Что? Этот болван пробился в парламент? Боже, вот так сюрприз!
Гарри откинул голову назад и захохотал.
Это был грубый и резкий хохот, который прозвучал как-то дико в ограниченном пространстве комнаты. Лидия вздрогнула. Пилар резко вздохнула.
Услышав за собой какое-то движение, Гарри оборвал смех и обернулся. В комнате спокойно стоял Альфред. Он смотрел на брата со странным выражением лица.
Гарри несколько мгновений стоял неподвижно, затем неприятная улыбка тронула его губы. Он сделал шаг вперед.
— А, — пробормотал он, — вот и Альфред!
— Здравствуй, Гарри. — В знак приветствия Альфред кивнул головой.
Они продолжали стоять, молча глядя друг на друга. Лидия раздраженно подумала:
«Как нелепо! Словно два пса, готовых вцепиться друг другу в глотку…»
Глаза Пилар расширились еще больше.
«Как глупо они выглядят… — подумала она. — Почему они не обнимаются? Впрочем, в Англии это, кажется, не принято. Но могут же они что-нибудь сказать друг другу! Почему же они только смотрят?»
Гарри, наконец, прервал молчание:
— Ну вот. Забавно все-таки вновь оказаться дома.
— Да, я тоже так думаю. Очень много лет прошло с тех пор, как ты… покинул нас.
Гарри вскинул голову. Он провел пальцем по подбородку — жест, означавший у него крайнюю степень раздражения.
— Да, я рад, что вернулся. — Он помолчал и затем повторил, отчетливо выговаривая каждое слово: — Я рад, что вернулся домой…
II
— В своей жизни я немало грешил, — заметил Симеон Ли.
Он откинулся на спинку кресла и, задрав подбородок, задумчиво поглаживал его. Перед стариком находился большой камин, в котором весело играл огонь. Рядом с ним сидела Пилар с небольшим веером из папье-маше в руке. Им она защищала лицо от яркого пламени. Симеон с удовольствием поглядывал на нее.