Му́ха показалось, что у него на миг остановилось сердце, а потом забилось вновь, да с такой силой, что молодому человеку сделалось жарко от бешеного тока крови. И разволноваться было от чего: плакат для самой Сары Бернар! Это ли не мечта? Правда, оставалась одна маленькая проблема…
-Нет, я не делал ничего подобного… пока, - Му́ха решил не врать, хотя его так и подмывало слегка слукавить. – Но я могу попробовать.
Де Бруфон ответил не сразу. Буйное воображение Му́ха рисовало ему образ директора типографии, нервно теребящего свой галстук и морщившего лоб… сомневающегося… решающего его, Альфонса, судьбу.
-Вы уверены в своих силах? - наконец, недоверчиво уточнил де Бруфон. - Вы справитесь?
Альфонс, конечно, не мог ничего гарантировать, но уверенности в себе ему было не занимать.
-Я совершенно уверен, - твердо произнес он.
-Что ж… пожалуй, у меня нет выбора… вы - лучший из художников, которые остались под Рождество в Париже…
Комплимент был довольно сомнительным, однако Му́ха понимал, что сейчас не самый подходящий момент для обид.
-Хорошо, тогда приходите ко мне завтра с самого утра. Я введу вас в курс дела. Всего вам доброго! - и де Бруфон повесил трубку.
Последовав его примеру, Альфонс коснулся лба и обнаружил не без удивления, что умудрился вспотеть во время разговора. Это зимой-то!
-Что ж, Альфонс, - пробормотал художник, покусывая губу. - Это он. Твой шанс. Смотри не упусти!
* * *
Альфонс не считал себя театральным завсегдатаем, тем более что средства принуждали к предельной экономии, однако вечер следующего дня провел именно в театре. Этот спектакль он пропустить никак не мог, ему важно было увидеть Сару Бернар на сцене и понять, как запечатлеть ее на новой афише.
-Сара Бернар несколько капризна, - вспомнились его осторожные наставления Брунофа. - Поэтому нужно создать нечто особенное… не просто афиша, а произведение искусства, надеюсь, вы понимаете, дорогой мой Му́ха?
Еще бы ему не понимать! Сара Бернар, сама Сара Бернар! Богиня Сцены. Несравненная и Единственная. О ней слышали все, ее обожали, ей поклонялись.
Альфонс уже видел госпожу Бернар в других постановках (как и большинство парижан), но тогда он смотрел на зритель, теперь же - как художник. И это все меняло.
Да, взгляд художника менял восприятие, но не менял сути, а суть была проста: Сара блистала, вдохновляла, поражала воображение. Она была не талантлива, нет - гениальна. Прирожденная актриса. И так дивно хороша собой, не поверишь, что ей уже далеко за 40… или все 50? Альфонс не был уверен, сколько лет великой актрисе, да и какая разница? Выглядела она превосходно в свои немолодые годы.
Любуясь Госпожей Сцены, Альфонс не переставал восхищаться. Вот ведь играет! Лучше всего ей удалась сцена смерти, и это Му́ха совершенно не удивило. Говаривали, Сара Бернар заказала специальный гроб, в котором спала каждую ночь - ход экстравагантный и смелый! То ли она хотела таким образом привыкнуть к мысли о собственной бренности, то ли желала прослыть оригиналкой (что ей всегда удавалось)... а может, оттачивала актерские навыки столь странным манером. Результат был налицо: Сара невероятно правдиво изображала процесс умирания, принуждая зрителей верить ей, сопереживать, оплакать судьбу ее героини. И Альфонс, внутренее подмечая каждую деталь, сопереживал вместе с прочими. Он не мог не подпасть под властное очарование обворожительной Бернар.
“Да, старик типограф прав, - рассеянно размышлял Альфонс, наблюдая за истовой игрой актрисы. - Саре Бернар нужна не просто афиша… ей нужно что-то необыкновенное….”.
Справится ли он? Му́ха готов был приложить все свои способности, чтобы поразить воображение актрисы не менее сильно, чем она поразила его собственное.
Самонадеянное желание, но именно такие устремления помогают нам совершать чудеса.
* * *
И вот настало время для раздумий… вернее, времени-то как раз было в обрез, до Нового года оставались считанные дни, и в распоряжении Му́ха была, пожалуй, только одна ночь - та, что следовала за спектаклем. Хватит ли ему нескольких часов, чтобы сформулировать Главную Идею? Впрочем, выхода нет - должно хватить, иначе его афиша повторит несчастливую судьбу своей предшественницы, и Альфонс окончательно пополнит ряды художников-неудачников.
А значит, нужен особенный замысел… что-то оригинальное… некий новый подход к проблеме… и Му́ха казалось, он почти нашел его - смутный образ будущей афиши вспыхнул в воображении живописца еще в момент просмотра спектакля, когда госпожа Бернар горделиво выпрямилась, и молодой человек невольно поймал себя на мысли, что актриса производит впечатление высокой - несмотря на очевидно скромный рост. Стройная вытянутая фигурка, довлеющая над зрителями… глядящая на них с высоты своего безмерного таланты… в этом что-то есть, верно? Му́ха нужно было лишь окончательно понять, как превратить зыбкое “что-то” в конкретную идею.
-Не тот размер… - пробормотал Альфонс себе под нос, рассеянно взлахмачивая собственную шевелюру и морща лоб. Перед ним на столе лежал набросок с зарисовками возможных афиш… ни один вариант не удовлетворял требовательного Му́ха. - Этот не подходит…
В те времена формат афиш и плакатов всецело зависел от размера типографского камня, используемого для печати. И обычно художники смирялись с подобной зависимостью, однако Альфонс смиряться не хотел. При других обстоятельствах - возможно, но не в том случае, когда ставки столь высоки.
Ему виделась афиша, подчеркивающая стройность знаменитой актрисы, зрительно вытягивающая ее хрупкую фигуру… увы, размер типографского камня этого не позволял.