— О да, кажется, я нагулял аппетит.
Я пристегнула Биби-два к стульчику, и мы все сели есть. Порезав блинчики для маленького парня, я взяла один себе.
— Мамочка, а почему у тебя только один?
— Если не наемся, я возьму еще.
— Нет, не возьмешь, потому что папа все съест.
Вероятно, это правда. Бек наверняка мог уплести их за один миг, поэтому я схватила еще один. На поздних сроках беременности есть было нелегко. Одним словом — изжога. Этот ребенок чертовски сильно лягался в животе. Уверена, он родится под три фута ростом.
— Угадай, что произойдет сегодня вечером? — спросила я.
— Что? — встрепенулась Инглиш.
— Придет Санта-Клаус.
Она нахмурилась и поджала губы, а затем взглянула на брата, который был занят тем, что жевал блины и выкладывал из них узоры на тарелках. Тихим голосом она произнесла:
— Я больше в него не верю. Все дети в школе смеялись надо мной и говорили, что он ненастоящий.
Бек наклонился вперед.
— Так и говорили, да? — Уголки его рта опустились, и я поняла, как его это задело. Он всегда нервничал на Рождество и с ужасом думал о том, что Инглиш вырастет и растеряет все прелести детства.
Она кивнула, и ее светлые кудри взметнулись.
— Да, и я думаю, они правы. Сначала я их уверяла, что они ошибаются, но потом они сказали, что настоящими Сантами были мамы и папы.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовалась я.
Она высоко подняла плечи.
— Не знаю.
— Инглиш, если другие дети не верят, это не значит, что и ты не можешь.
— Я знаю. Но они говорили вполне убедительно. Например, как Санта может летать на санях по небу? Это правда ты? — Она впилась взглядом в Бека.
Он посмотрел на меня, и я честно не знала, что сказать. Испортит ли это ее Рождество или она привыкнет, как и все мы?
— А как бы ты отнеслась к тому, если это так? — спросил он у нее.
— Думаю, нормально. Но тогда я не получу никаких подарков, да?
— Ты все равно получишь подарки. Просто вместо Санты, они будут от твоей мамы и меня.
Она улыбнулась.
— Тогда все в порядке.
— Но погоди секунду, чтобы их получить, тебе все равно нужно хорошо себя вести.
— Я знаю.
— И еще одно, — добавила я. Я наклонилась поближе и прошептала: — Он все еще должен верить. Можешь не говорить ему?
Инглиш просияла еще больше.
— Имеешь в виду, держать это в секрете?
— Именно. Суперсекрете.
Затем она вновь нахмурилась.
— А Деда и Банана знают?
Бек рассмеялся.
— Да, Инглиш, твои бабушка и дедушка знают.
— Хорошо, потому что я не хочу испортить им Рождество.
ДВА
Бек
Инглиш больше не верит в Санту. Это поразило меня в самое сердце, до головокружения. Как моя маленькая девочка так быстро выросла? Казалось, только вчера она появилась на пороге в этой ужасной картонной коробке. Не успею оглянуться, как она уедет в колледж. Боже, я не мог вынести этой мысли.
— Почему у тебя такой грустный вид? — спросила моя красавица-жена. Мы были в домашнем кабинете и заворачивали подарки. Инглиш в сотый раз смотрела «Мандалорца», а Биби-два дремал.
— Эта хрень с Сантой выбила меня из колеи. Я вдруг осознал, как быстро она растет.
— Это правда. Она ведет себя совсем как взрослая.
— Она хочет отправиться в Космический лагерь. Это помимо обычного летнего лагеря. Если позволим ей и то и другое, мы не увидим ее все лето.
— Бек, Космический лагерь — это всего лишь неделя, и в обычном лагере она может пробыть три недели. Потому ее не будет в общей сложности месяц. Это пойдет ей на пользу. Лагерь — это прекрасный опыт.
Я кивнул.
— Тебе легко говорить. Ты не потеряешь свою маленькую девочку.
— Прошу прощения?
— Дерьмо. Прости, я не это имел в виду. Ты лучшая мать в мире и знаешь, что она такая же твоя дочь, как и моя. Просто сегодня она поразила меня в самое сердце.
— Вот дерьмо. Если ты так тяжело воспринимаешь то, что она больше не верит в Санту, как ты собираешься вести себя, когда она захочет встречаться с парнем? Или когда начнется колледж? К сожалению, взросление — это часть человеческого бытия. Может, поговорить об этом с Анной? Или твоим отцом.
Анна — моя мать, и она всегда мыслила позитивно.
— Это отличная идея. Вечером пообщаюсь на эту тему с ними обоими. Я уже сегодня говорил, что люблю тебя?
— Думаю, ты сделал это в душе.
— Тогда говорю еще раз. — Я наклонился и поцеловал ее. — Ты самая лучшая жена и мать наших детей, о какой я только мог мечтать.
— Спасибо, и я тоже тебя люблю. С учетом сказанного, мне нужно проверить Биби-два. Он уже должен был проснуться.
Она оставила меня заканчивать дела. После я пошел проверить Инглиш. Она все еще смотрела телевизор, пожирая глазами малыша Йоду.
— Смотри, папочка. Разве он не самый красивый?
— Ага.
— Я решила, что, даже если ты не назовешь новую малышку Йодой, я все равно буду так ее называть.
— А если это не девочка?
— Девочка. — Ее самоуверенность почти заставила меня поверить в это.
— Почему ты так считаешь?
Она закатила глаза, очень похоже скопировав меня.
— Господи, папочка, я думала, ты умнее.
— Хм. Похоже, что нет, потому тебе придется посвятить меня в свои обширные знания.
— Потому что Биби-два мальчик. Всегда так: девочка, мальчик, девочка, мальчик. Следующим после третьего будет опять мальчик. Я думаю, мы должны назвать его Люк или Финн.
— А почему не Мандалориан?
Она склонила голову набок и снова закатила глаза.
— Ну правда, папа. Ты невыносим.
— Мы могли бы для краткости называть его Мандо.
— Эм, нет.
Я схватил ее и пощекотал бока. Ее смех поднял мне настроение. Она шевелила своими маленькими пальчиками у меня подмышками, но силенок не хватило повторить мой выпад.
— У вас щекотливая война? — поинтересовалась Шеридан, внося все еще сонного Биби-два в комнату.
— Помоги мне, мамочка.