глава IV
Проснувшись, Лоретт не сразу поняла, где находится, а осознав, задохнулась от восторга - к развешанным с вечера по стенам венкам омелы, прибавились несколько изящных тонких гирлянд, сделанных, как ей показалось, из крошечных ледяных кристаллов, и переливающихся всеми цветами радуги. Приподнявшись на локтях, она увидела, что над каминной полкой висит туго набитый подарками красно-золотой рождественский носок, еще один длинный сверток лежит в изножье кровати, а на прикроватном столике стоит тарелка с рождественским имбирным печеньем и небольшой кофейник с горячим шоколадом. Сердце Лоретт радостно забилось, она с трудом могла поверить, что все увиденное ей не снится. Но большая чашка шоколада была горячей и вполне материальной. Стоило ей сделать глоток ароматного напитка, как ее окликнул знакомый голос. - Доброе утро, мадемуазель, вижу вам понравился мой сюрприз. Как вы себя чувствуете? Увидев сидящего на краю ее кровати Гаэтана, девочка расплылась в улыбке. - Доброе утро, благодарю вас, мне уже намного лучше и спасибо за настоящее рождественское чудо, - улыбнулась девочка и не в силах совладать с охватившим ее любопытством спросила: - Эти диковинные гирлянды, из чего они? Никогда таких не видела. - Пусть это останется моим маленьким секретом, - рассмеялся Гаэтан. - Распаковывайте лучше подарки, пока не пришла мадам Жислен. Я видел некоторые из них, они просто чудесны. Послушавшись совета, Лоретт подтащила к себе лежащий на кровати сверток, и развернув золотую оберточную бумагу, онемела от восторга: внутри лежало несколько прекрасных кистей из конского волоса и огромная коробка акварели всех мыслимых цветов и оттенков. Юноша, с улыбкой наблюдающий за реакцией подруги, протянул ей наполненный гостинцами чулок. - Распаковывайте быстрее, пока не пришла мадам Жислен, - шепнул он. Высыпав на одеяло содержимое чулка, девочка расплылась в улыбке повторно: там, помимо разнообразных сластей, обнаружился миниатюрный гребень, складное зеркальце в костяной оправе и несколько прелестных украшений для волос. Поверх всего этого богатства лежала красивая открытка с прекрасным величественным замком, стоящем на заснеженном склоне горы. - Какая прелесть, - выдохнула Лоретт, наконец, обретя дар речи. - Рад, что вам нравится, но сейчас явится ваша гувернантка, и лучше убрать подарки с ее глаз. - Вот еще! - запротестовала девочка. - Сегодня Рождество, она не посмеет ничего сделать! И действительно, вошедшая в комнату Жислен лишь неодобрительно покачала головой, увидев разбросанные по одеялу подарки. - Уберите-ка все это, да поскорее, матушка и дядя с тетей ожидают вас в зале на завтрак, потом мы все вместе отправимся к мессе, а к обеду вновь ожидаются важные гости, так что все должно быть идеально. Я очень надеюсь, что все пройдет хорошо, и вы не доставите матушке огорчений. А сейчас поторопитесь, дел невпроворот, - приговаривала мадам Жислен, сноровисто заплетая воспитаннице затейливую косу. Решив не спорить с гувернанткой насчет того, доставляет ли она матушке огорчения, Лоретт стоически вытерпела все приготовления и вскоре уже шла за наставницей в зал, украшенный к приему гостей венками омелы, свечами и прочими атрибутами праздника. Мадемуазель Мирей, увидев племянницу, расплылась в улыбке и замахала рукой. Лоретт, заметив это, виновато пожала плечами и поспешила сесть возле матери, которая едва удостоила ее кивком. Пожилая служанка расставила перед ними тарелки с омлетом, яйца пашот, тарелку со сладкими гренками и круассанами, и разлила по чашкам кофе и горячий шоколад. Взяв с тарелки намазанный маслом круассан, Лоретт приступила к еде. - Ну что, племянница, понравились тебе подарки? - весело спросил Этьен, не заметив, как напряглась при этих словах сестра. - Да, они прекрасны, спасибо дядюшка, - учтиво произнесла Лоретт, молясь, чтобы тема не получила продолжения. Но было поздно: услышав о подарках мать побледнела и принялась лихорадочно уничтожать круассан, буравя кузена гневным взглядом. - Я же велела вам не дарить этой невоспитанной девчонке подарков на это Рождество. Она потеряла всяческие понятия о приличиях и воспитании. Я требую, чтобы вы немедленно отдали мне все ее подарки, она получит лишь тогда, когда я решу, что она это заслужила, - прошипела она, буравя Этьена пристальным взглядом. - Мне кажется, вы чересчур строги к ней, сестрица, - с улыбкой ей возразил мужчина, пытаясь сгладить неловкость. - Сегодня же Рождество, давайте проведем этот праздник без ссор и наказаний. При этих его словах. Вивьен побледнела так, что Лоретт показалось, что мать сейчас хватит удар, однако женщина лишь растянула в улыбке тонкие губы и, кивнув, продолжила есть. Покончив с завтраком, она поднялась на ноги: - Встретимся, когда придет время идти к мессе, мои дорогие. С этими словами, она устремилась наверх, жестом приказывая дочери и гувернантке следовать за ней. От ожидания грандиозного скандала, у Лоретт все внутри болезненно сжалось, а ноги будто налились свинцом. И действительно, стоило им переступить порог спальни, мадам Ферье развила бурную деятельность. - Мадам Жислен, будьте любезны, покажите мне, где лежат ее подарки, - ледяным голосом произнесла она, методично перебирая содержимое чемодана дочери, словно надеясь, что подарки обнаружатся там. Лоретт, выпрямившись, сидела на краешке кресла, сжав руки в кулаки и наблюдая за каждым движением матери. - Под матрасом, мадам, загляните туда, - негромко произнесла мадам Жислен, глядя на бесплодные усилия хозяйки. - Под матрасом, говорите, ну-ка посмотрим, - прошептала мадам Ферье, искривив тонкие губы в улыбке. Оцепеневшая в кресле Лоретт с бесстрастным лицом наблюдала, как мать перевернув матрац, схватила коробку с красками и швырнула ее в ярко пылающий камин, а прекрасные кисти сломала и отправила следом. Чудесный гребешок перекочевал к ней за пазуху, но в тот самый момент, когда она убирала туда же зеркальце и украшения, шок, до этих пор заставлявший Лоретт сидеть на краю кресла, будто примерзнув к месту, сошел на нет. - Что вы наделали? Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу! Будьте вы все прокляты! - закричала она, вскакивая на ноги, и сама удивилась тому, как это пришло ей в голову. Как только она договорила последнюю фразу, ноги сами понесли ее вон из комнаты. Бросив последний взгляд на мать, застывшую возле камина, и с ужасом смотрящую на нее гувернантку, она развернулась и выбежала за дверь. Щеки горели, сердце колотилось, как сумасшедшее, но слез почему-то не было. В голове билась только одна мысль: «убежать, убежать отсюда, как можно дальше, чтобы не нашли». Девочка сама не заметила, как преодолев несколько лестничных пролетов оказалась в совершенно незнакомой комнате. В ней было полным-полно всякого пыльного хлама: старинные подсвечники, сундуки, пыльные книги, рулоны ткани и тому подобное. Опустившись на один из сундуков, Лоретт согнулась пополам, пытаясь унять сердцебиение и колотье в боку. Отдышавшись, девочка поднялась на ноги и огляделась. Судя по всему, она очутилась на чердаке, куда давным-давно никто не заходил. Пройдя длинное помещение из конца в конец, она наконец обнаружила за какими-то досками небольшое оконце. Отодвинув их, она стерла со стекла пыль и паутину и выглянула наружу. В голову закралась шальная мысль спуститься по ближайшему дереву и бежать, куда глаза глядят. Но не одного подходящего дерева поблизости не было. Прильнув к стеклу, Лоретт наблюдала за крошечными фигурками слуг, лошадей и конюха внизу, которые с такого расстояния казались крошечными точками. От этого занятия ее отвлекло дуновение холодного ветра за спиной. Девочка испуганно отшатнулась от окна, думая, что за ней явились, но уже через мгновение облегченно выдохнула: у нее за спиной стоял Гаэтан. - Вот вы где, мадемуазель, не ожидал вас здесь увидеть, - произнес он, наклоняясь к девочке. - Что-то случилось? Вы бледны и будто бы чем-то огорчены. В его голосе звучало столько искренней заботы, что лед, сковавший внутренности Лоретт, наконец треснул и она горько разрыдалась, опустившись на ближайший сундук. В перерывах между всхлипываниями и душащими ее приступами рыданий, девочка выложила другу все произошедшее в детской, чувствуя, как он ласково гладит ее по волосам, нашептывая что-то успокаива