Услышав это известие, девочка с трудом сдержала порыв заключить дядю в крепкие объятия, но стоящая за его спиной мадам Жислен послала воспитаннице такой свирепый взгляд, что Лоретт ограничилась благодарной улыбкой. Как только обед закончился, она, сама не зная почему, помчалась в библиотеку. Впервые за все время каникул, у нее вновь появилась надежда, что Гаэтан окажется на своем привычном месте, и она сможет поделиться с другом всем, что случилось за последнее время. Но библиотека по-прежнему была пуста. Убедившись, что ничего не изменилось, Лоретт отправилась спать, думая о том, как завтра будет скакать по цветущим холмам, подставляя лицо свежему ветру. К тому же, до именин оставалось чуть больше недели, а вместе с ними приближался и визит Лилиан, так что девочка вскоре выбросила из головы сожаления об исчезнувшем друге.
На следующее утро, поднявшись еще затемно, девочка не могла найти себе места от волнения и за завтраком почти не притронулась к еде. Этьен смотрел на племянницу, понимающе посмеиваясь в усы, а на лицах мадам Жислен и тетушки Мирей было написано явное неодобрение. Но все было решено, и вскоре маленькая процессия вышла из конюшни, ведя под уздцы лошадей. Лоретт вместе с гувернанткой и тетушкой забралась в фаэтон, а Этьен в сопровождении пожилого слуги двинулись следом верхом.
Глядя на купающиеся сначала в сиреневых сумерках, а потом в красно-розовом рассвете деревья, которые казались будто сошедшими со страниц какой-то книги, девочка представляла себе прекрасный пейзаж. Однако реальность превзошла самые смелые ее ожидания. Когда солнце уже начало ощутимо припекать, фаэтон, наконец, остановился на усыпанном самыми разными цветами холме. Выбравшись из экипажа, девочка огляделась и чуть не задохнулась от восторга.
Даже мадам Жислен, выбираясь из экипажа на траву, на какую-то долю секунды заулыбалась. Но уже через мгновение пожилая дама вновь вернула своему лицу недовольное выражение, увидев, что воспитанница сдернула шляпу, позволив черным кудрям свободно развеваться за спиной, и со смехом карабкается в седло.
- Никакого воспитания в этой девчонке, а еще из приличной семьи, - неодобрительно бормотала пожилая женщина себе под нос, устраиваясь на траве с потертой Библией в руках.
Мадемуазель Леру тоже кинула на племянницу укоризненный взгляд, но все же ободряюще улыбнулась девочке и, устроившись в фаэтоне, принялась внимательно следить за тем, как девочка весело смеясь, едет рядом с дядюшкой.
Когда солнце поднялось окончательно, слуга извлек из задней части фаэтона корзину, накрытую клетчатой скатертью.
- Пора бы и подкрепиться, - улыбнулся Этьен, помогая мадам Жислен и мадемуазель Мирей выбраться из коляски.
Лоретт спрыгнула с лошади самостоятельно и уселась на траву, аккуратно подобрав под себя платье, но начисто проигнорировав осуждающий взгляд гувернантки. На импровизированной скатерти вскоре появились яйца-пашот, маленькие бутерброды с овощами и крошечные меренги.
- Эти места просто чудесны, дорогой Этьен, здесь очень красиво, - произнесла мадемуазель Мирей, отпивая кофе. - Но мне не нравится, что вы обучаете Лоретт верховой езде в дамском седле. Уж если и учиться, то в мужском.
При этих ее словах, мадам Жислен презрительно фыркнула и скривилась так, словно жевала лимон, а сама Лоретт, удивленно взглянув на тетю, решила во что бы это не стало выяснить у нее в чем дело и почему не следует ездить в дамском седле.
- Но, Мирей, дорогая, я полагал, что Лоретт будет легче освоить начальные навыки верховой езды именно в дамском седле, впрочем, если она пожелает, думаю, можно будет найти попробовать и в мужском, - растерянно проговорил мужчина.
Услышав это, тетушка смягчилась:
- Надеюсь, вам удастся подобрать девочке подходящее снаряжение и учить ее как полагается. Я бы хотела присутствовать на этих занятиях, если вы не возражаете.
- Отчего же мне возражать, - улыбнулся дядюшка Этьен, - вы опытная наездница, и думаю, сможете помочь ей не меньше, чем я.
Лоретт, услышав предложение тетушки, просияла.
- Ну, что ж, потренируйтесь еще немного, моя дорогая и отправимся домой, неплохо было бы вернуться засветло.
Вернувшись домой, Лоретт в тот же вечер написала Лилиан длинное письмо, в котором пересказала свои впечатления от пребывания у дяди, рассказала о Луне и о верховых прогулках в особенности, а так же пригласила на именины, до которых оставалась буквально пара дней. Рассказав подруге все, что хотела, она с легким сердцем отправилась спать.