Часть II
23 декабря
Трессильян шел ко входной двери. Кто-то звонил до неприличия настойчиво. Как раз сейчас, пока он шел по коридору, снова раздались пронзительные звонки.
Трессильян рассердился. Так нетерпеливо, невежливо звонить у дверей его господина не позволено никому! Это, наверное, еще одна группа рождественских певцов, которые пришли за данью. Ну, он им сейчас выскажет!
Сквозь матовое стекло в дверях он увидел силуэт – высокий мужчина в мягкой шляпе с отвисшими полями. Он открыл дверь. Ну точно, как он и думал: безвкусно одетый эксцентричного вида незнакомец – ужасно вызывающий костюм! – по всему видно, навязчивый побирушка-нищий.
– Гром и молния! Да ведь это же Трессильян! – воскликнул незнакомец. – Как дела, старикан?
Трессильян уставился на него, даже затаил дыхание от неожиданности, присмотрелся внимательнее. Эта резко очерченная надменная линия щек и подбородка, тонкий нос, веселые глаза...
– Мистер Гарри... – выдохнул он. Гарри Ли засмеялся:
– Я вас напугал, похоже? Почему? Ведь меня здесь ждут, или, может, нет?
– Как же, сэр! Ждут, конечно, сэр.
– Ну так почему же тогда такое удивление?
Гарри Ли отошел на несколько шагов и стал оглядывать дом – солидное, но малоэстетичное строение из кирпича.
– Все такая же страшная развалина, – сказал он, – но все еще стоит, и это – главное. Как здоровье моего отца?
– Он почти не выходит из комнаты, еле передвигается. Но в целом здоровье у него достаточно хорошее.
– Старый грешник!
Гарри Ли вошел в дом, Трессильян принял его шарф и театрального вида шляпу.
– А как поживает мой любимый братец Альфред? У него тоже все в порядке? Будет ли он рад видеть меня?
– Думаю, что да, сэр.
– А я не думаю. Как раз наоборот! Наверное, известие о моем приезде совершенно выбило его из колеи. Мы никогда не могли терпеть друг друга. Вы почитываете Библию, Трессильян?
– Разумеется, время от времени читаю.
– Тогда вы знаете историю о блудном сыне. Послушный брат вовсе не обрадовался тому, что блудный сын вернулся, помните? Благополучный домосед Альфред явно не обрадуется моему возвращению.
Трессильян, не произнося ни слова, смотрел в одну точку прямо перед собой. Застывшая спина выражала протест. Гарри хлопнул его по плечу:
– Ладно, старина! Пойдем! Веди меня к жирному тельцу, заколотому в мою честь!
– Соизвольте, пожалуйста, пройти со мной сначала в гостиную, мистер Гарри. Я не знаю, где сейчас все господа. За вами не послали машину на вокзал, чтобы встретить, потому что никто точно не знал, когда вы приедете.
Гарри оглянулся по сторонам.
– Вся старая декорация на прежнем месте, – констатировал он. – Мне кажется, здесь вообще ничего не изменилось за эти двадцать лет, пока я отсутствовал.
Он вошел в гостиную. Старый слуга пробормотал:
– Пойду поищу мистера Альфреда или миссис Лидию, – и быстро удалился.
Гарри Ли сделал несколько шагов и вдруг застыл как вкопанный. В растерянности, не веря глазам своим, он уставился на привидение, которое сидело на подоконнике. Глаза его скользнули по черным волосам, желтоватой, смуглой коже лица. Он был явно обескуражен.
– Боже всевышний! – выдохнул он наконец. – Вы, вероятно, седьмая и прекраснейшая супруга моего отца?!
Привидение спрыгнуло с подоконника и подошло к нему.
– Я – Пилар Эстравадос, – представилось оно. – А ты, должно быть, мой дядя Гарри, брат мамы?
– Значит, ты – дочка Дженни?
Пилар пропустила мимо ушей этот вопрос.
– Почему ты спросил меня, не седьмая ли я жена твоего отца? У него действительно было шесть жен? Гарри засмеялся:
– Нет, я полагаю, что у него была одна – во всяком случае, официально. Ну, Пилар, действительно трудно поверить, что в этом мавзолее может цвести что-то столь светлое, как ты.
– В этом мавз... что-что?
– В этом мавзолее восковых фигур! Я всегда находил этот дом ужасным. Но сегодня, когда я снова увидел его после стольких лет отсутствия, он кажется мне еще более убогим, чем прежде.
– О нет! – решительно возразила Пилар, хотя и почтительно понизила при этом голос. – Здесь все очень красиво. Мебель тяжелого дерева, ковры – толстые, мягкие ковры повсюду, и много, много орнаментов. Все такое добротное и очень дорогое!