— Нет. Я останусь с тобой.
Сложно было угадать, собирается медведь гнаться за ними или нет. Возможно, зверь был слишком стар. Но зарычать он зарычал.
В тот же миг раздался свист, а Николас почувствовал, как что-то щекотнуло его по щеке. Секунду спустя стрела с серым оперением воткнулась в дерево рядом с головой медведя. Зверь опустился на четыре лапы и, переваливаясь, заспешил прочь.
Николас и Джоэл оглянулись, пытаясь рассмотреть неведомого лучника, но за соснами никого не было видно.
— Наверное, охотник, — предположил Джоэл.
За неделю до этого они нашли в лесу лося, в боку у которого торчала точно такая же стрела с серыми перьями. Николас упросил отца помочь несчастному животному. Перед тем как вытащить стрелу, Джоэл долго прикладывал к ране снег.
Какое-то время они ещё таращились на деревья. Где-то в лесу хрустнула ветка, но таинственный охотник так и не показался.
— Ладно, Рождество, пойдем, — окликнул его отец.
Николаса давненько так не называли.
Когда-то отец шутил, и веселился, и всем давал прозвища. Мать Николаса он прозвал «Пряничком», хотя на самом деле её звали Лилья, а Николаса — «Рождеством», поскольку тот родился двадцать пятого декабря. Джоэл даже вырезал прозвище сына на спинке его деревянных саней.
— Пряничек, ты только посмотри на нашего маленького рождественского мальчика!
Теперь отец его так уже не зовёт.
— Придумал тоже, подглядывать за медведями! — проворчал он. — Держись рядом со мной. Какой же ты ещё ребенок.
Почти час по лесу разносились только удары топора. Наконец Джоэл остановился и присел на пень.
— Давай помогу, — предложил Николас.
Отец поднял левую руку.
— Вот что случается, когда одиннадцатилетние берутся за топор.
И Николас снова уткнулся в землю, выискивая грибы. Интересно, быть одиннадцатилетним когда-нибудь станет весело?
Глава 3
Дом, где жили Николас с отцом, был, наверное, самым маленьким во всей Финляндии.
Он состоял всего из одной комнаты, которая служила и спальней, и гостиной, и ванной. Хотя никакой ванны там не было — не было даже туалета. Нужду справляли на улице, где Джоэл выкопал для этого большую яму. Спали они на кроватях с матрасами, набитыми перьями и соломой. Деревянные санки стояли снаружи, но куклу из репки Николас держал рядом с кроватью, чтобы она напоминала ему о маме.
Скромность их жилища мальчика ничуть не смущала. Неважно, насколько бедный у тебя дом, если воображение богатое. В свободную минутку Николас часто грезил о волшебных существах, вроде эльфов и пикси.
Самым любимым его временем были часы перед сном, потому что отец обязательно рассказывал ему сказку. Бурый мышонок, которого Николас звал Миикой, пробирался в тёплый домик, чтобы погреться, и тоже слушал истории Джоэла.
Ну, то есть Николасу нравилось думать, что он их слушает, но на самом деле Миика мечтал о сыре. Мышонку тоже фантазии было не занимать — ведь он родился в лесу, а в лесу нет ни коз, ни коров. Значит, Миика ни разу не видел и не нюхал сыр, не говоря уж о том, чтобы попробовать его на зубок.
Но Миика, как и все мыши, верил в существование сыра и твёрдо знал, что, если когда-нибудь ему попадется кусочек, он будет очень и очень вкусным.
Итак, Николас лежал, уютно завернувшись в одеяло, и внимательно слушал отца. Джоэл всегда выглядел усталым; кругов у него под глазами год от года только прибавлялось, словно колец у дерева.
— Ну-с, — сказал отец в тот вечер. — Какую историю ты хочешь услышать?
— Расскажи про эльфов.
— Опять? Ты просишь рассказать о них каждую ночь с тех пор, как тебе стукнуло три.
— Пожалуйста, папа! Я хочу про эльфов.
И Джоэл принялся рассказывать об эльфах Крайнего Севера, что жили под единственной в Финляндии горой, которую многие люди считали выдумкой. Эльфы обитали в волшебной, укутанной снегом деревеньке под названием Эльфхельм, в окружении заросших лесом холмов.
— Папа, а эльфы настоящие? — спросил Николас.
— Да. Правда, я их никогда не видел, — искренне ответил Джоэл, — но верю, что они есть. А иногда верить ничуть не хуже, чем знать.
Николас был согласен с отцом, а вот мышонок Миика с ним бы не согласился — если бы, конечно, понимал, о чём они говорят. Если бы он понимал, то сказал бы:
— Я бы предпочёл отведать настоящего сыру, чем верить в то, что он вкусный.
Но Николасу было довольно слов отца.
— Да, папа, я знаю, что верить не хуже, чем знать. И я верю, что эльфы — дружелюбный народец. А ты как думаешь?