Сердце кольнуло болью, и Джек свернул на боковую аллею. Будет ли когда-нибудь у него так?
Джек услышал странный топот и позвякивание и оглянулся. По аллее верхом на здоровенной гнедой лошади ехал конный полицейский. Джек проводил его взглядом. Наверное, это осмысленно — конная полиция в парках, куда запрещен въезд автомобилям.
В Шайло не было таких парков — со старыми деревьями, с разросшимися кустами, с классическими и современными статуями или фонтанами на каждом перекрестке аллей. И не было столько детей. В этом парке дети, казалось, везде — лазили по статуям, пускали кораблики в фонтанах, лезли обниматься к незнакомым собакам, запускали радиоуправляемые вертолеты и маленьких воздушных змеев, носились по аллеям на велосипедах и гравискейтах, ловко огибая прохожих.
Чем дальше на запад, тем меньше людей попадалось Джеку. Он проголодался, ноги гудели, но он шел и шел, пока не уперся в песчаный пляж. На берег с тихим шипением накатывали волны, тут и там на надувных ковриках загорали люди. Чуть севернее Джека группа женщин в яркой одежде занималась йогой. Мимо него пробежала на юг пара бегунов в кроссовках с фосфоресцирующими подошвами. Мелкая белая собачка наскакивала на волны и пронзительно лаяла, то и дело оборачиваясь к хозяйке.
Джек присел на травяную кочку, чтобы дать отдых ногам. Он устал, но ощущал полный и глубокий покой. Джек смотрел на серфера далеко на гребне волны, на яркий воздушный змей-дракона в небе и на плывущий над ним самолет.
До чего же мирный город.
Шайло не будет таким никогда. Не может город, выстроенный на костях, на бывшем поле боя, быть таким безмятежным. Да, Шайло продуман от начала и до конца, построен по единому плану, да, он даже населен. Но на нем нет и еще долго не будет печати времени. У него почти нет памяти. Его земля набита гильзами и осколками, и при строительстве каждого нового дома находят неразорвавшиеся снаряды, пусть об этом и не сообщают в новостях.
Джек достал телефон и поискал ближайший ресторан. Он проголодался настолько, что его бы устроила даже забегаловка с гамбургерами. Однако ближе всего оказался китайский ресторан. Всего-то полкилометра на юг.
Пообедав, Джек вызвал такси. Пока пузатая желтая машинка везла его на Джексон-стрит, Джек прикидывал, чем займется дома. Расплатившись картой и поднимаясь на крыльцо, он рассмеялся.
Здесь он принадлежал только самому себе, и все же не прошло и двух недель, как у него не осталось времени на блаженное безделье. Вечером нужно будет съездить за Броком. Завтра начинаются курсы. Хочется прочитать все книги, которые для него наметил Баки. Обязательно надо изучить город. Троя приходится вычесывать каждый день. Хотя бы раз в неделю Джек собирался ездить в кошачий приют. А еще тренировки и вождение байка, и школьные тесты, к которым тоже надо готовиться, и помощь Баки и Броку по хозяйству, чтобы научиться хотя бы основам, и изучение местной истории, и надо выбрать себе машину и присмотреться к квартирам в даунтауне. Надо отыскать время, чтобы выйти с Баки в море. И время для новостей из Гильбоа. Нужно добраться до салона и привести в порядок ногти и волосы. Изучить рынок инвестиций и разобраться в том, что у Баки сходит за финансовую отчетность. Не забывать следить за новостями налогового законодательства.
А ведь послезавтра уже Прайд.
Джек покачал головой, прижал ладонь к биометрической пластине, дождался, пока щелкнет замок и толкнул дверь.
Прямо в прихожей, судорожно цепляясь друг за друга, целовались Баки и Стив. Потертая дорожная сумка валялась на полу у их ног, ее старательно и вдумчиво обнюхивали коты. Баки, заметив открывшуюся дверь, скосил глаза на Джека и с видимым усилием оторвался от Стива. Тот возмущенно повернул голову и тут же улыбнулся.
— Привет, Джек, — он протянул руку.
Джек пожал ее, ощущая мозоли и мелкие царапины.
— С возвращением, — сказал он. — Сантьяго отстроили заново?
— И половины не разгребли, — Стив с силой прижал к себе Баки и отпустил. — Неделю здесь, а потом опять в Чили.
— Что ты решил на неделю приехать, это просто чудо, — сообщил Баки.
— Выставили, — с сожалением признался Стив. — Регламент. Десять дней — потом неделя отдыха. Я скучал.
Стив выглядел слегка осунувшимся и вымотанным. Лицо у него загорело, на лбу над левой бровью появился свежий шрам.
— У нас новый кот, — Джек разулся и подхватил на руки Троя.
— А у Брока новый чип, — добавил Баки. — С отслеживанием биометрических показателей.
— Что-то случилось? — немедленно напрягся Стив.
— За обедом расскажу. Давай в душ, — велел Баки, — а я пока по-быстрому пожарю мяса и настрогаю салат.
— Салат лучше я, — предложил Джек. — На меня не готовь, я обедал.
Нарезая овощи, Джек спросил:
— Думаешь, Стиву стоит знать, что Брок попадал в неприятности?
— Думаешь, он не заметит свежих бинтов? — ухмыльнулся Баки. — Вечер промывания мозгов Броку так и так обеспечен. Стив редкостный зануда в том, что касается безопасности. Не беспокойся, первые залпы я приму на себя.
— Но Брок же все равно… ему все равно нужно перекидываться.
— Да, только Стив считает, что будет лучше, если Брок-волк будет гулять на поводке в парке. Как послушная собачка.
— Мне кажется, Брок ему горло перегрызет за такое предложение.
— Не перегрыз же, — Баки перевернул мясо на сковороде. — Волку нужна свобода, Стиву нужен контроль, поэтому чип.
— А что нужно тебе?
— Покой в доме. Дорежь в салат еще пару помидоров, Стив после перелетов голодный, как акула.
— Если Стив так беспокоится, я могу ездить с Броком эти три дня в месяц, — предложил Джек.
— Забей, — посоветовал Баки. — Брок отлично справляется сам, а на случай внезапных неприятностей у него есть мы.
Закончив с салатом, Джек поднялся к себе и окунулся в новости из Гильбоа. Судя по плотности переписки, в королевском дворце было по меньшей мере пять шпионов Гефа. А может, и не только Гефа. Разные источники на разные лады перепевали одно и то же. Правда, некий «U-U» знал больше других — в его отчетах были сжатые пересказы разговоров Сайласа с Розой, а значит, это кто-то из прислуги в королевских апартаментах. Надо же, Томасина пропустила шпиона так близко к королю. Или это ее собственный шпион.
Люсинду отпустили, предварительно доведя до нервного срыва. Бедная девочка в госпитале. Дворцовая охрана полностью сменилась. Это где же Сайлас взял людей? Томасина в немилости, но заменить ее некем. Эндрю Кросса выслали за пределы Гильбоа с запретом на возвращение. Посла Гефа депортировали из страны. Поговаривают, что Сайлас собирается полностью отправить в отставку генеральный штаб. Интересно, кем он заменит своих генералов? По Шайло поползли слухи о том, что король закопал принца Джека заживо, источник не определен, в качестве места захоронения называют три разных точки. Королеве Розе вызывали дворцового врача, предварительный диагноз — нервное истощение. Принцесса Мишель вернулась в Шайло по приказу короля.
Джек проверил почту, но ничего нового не было. Надо бы написать Эндрю и спросить, можно ли отправить Сайласу письмо или видеосообщение. И Розе.
Джек очень, очень хотел поговорить с Розой о Зимнем Солдате. О том, какие черти кололи ее под ребро, что она решилась не просто изменить мужу, но изменить с киллером Гидры. Но Джек отдавал себе отчет в том, что даже если он прижмет мать к стенке и потычет ее носом в результаты генетической экспертизы, она ему ничего не скажет. Свои тайны Роза хранила так, как самому Джеку и не снилось.
Послать результаты экспертизы Сайласу значило подставить Розу. Если Сайлас ничем не дал понять, что знает правду, за столько лет, теперь не стоило и начинать. Это их с Розой дела. Сайлас не мог не видеть, насколько Джек не похож ни на кого из своей родни, а анализ на отцовство — процедура недорогая и общедоступная. Либо Сайлас знал и молчал, либо не хотел знать.
Джек выключил компьютер и ссутулился, упершись локтями в стол. Ничего уже не изменить. А хотелось бы. Если б Джек с детства знал, что он не родной сын короля, он бы не ломал себя и не лез из кожи, пытаясь завоевать отцовскую любовь. Хотя, конечно, все равно бы заслонил Сайласа от пуль. Сайлас растил Джека, как умел, пусть без любви, пусть его забота была как колючая проволока, преграждающая путь к радостям жизни, но она была. Лучше так, чем вырасти ничьим ребенком на какой-нибудь ферме в глуши или в приюте.