— Ладно, слушай сюда. У нас навалом древесины местных пурпурных деревьев. Найди Чарли Финна и скажи ему, чтоб сколотил из досок настил под твои сани. Настил должен быть футов на двадцать длиннее саней. Сани закрепите на задней части платформы, а переднюю обнесите перилами.
Бенсон сплюнул табачную жвачку и подозрительно уставился на начальство сквозь упавшие на глаза пряди.
— Что ты задумал, шеф?
Хриплый, отрывистый смех Пелхэма больше напоминал собачий лай.
— Чертовы эмми хотят северных оленей — вот они их и получат. А этой скотине надо на чем-то стоять, усек?
— Усек... Погоди! На всем Ганимеде нет ни единого оленя!
Комендант — он был уже в дверях — приостановился и недобро прищурился. Последнее время его лицо всегда приобретало это хищное выражение, стоило ему подумать об Олафе Джонсоне.
— Олаф отправился наружу отловить восьмерых шипоспинов. У этих тварей четыре ноги, голова с одного конца и хвост с другого. Для эмми сойдет.
Старик некоторое время переваривал эту информацию, потом хихикнул.
— Отлично. Надеюсь, этот кретин сполна насладится работой.
~ Я тоже надеюсь, — оскалился Пелхэм.
Бенсон, злорадно похохатывая, снова скрылся под санями, и комендант потопал прочь.
Комендант не погрешил против истины, описывая шипоспинов, но опустил некоторые любопытные подробности. Во-первых, кроме упомянутых частей тела у шипоспина имеется длинный гибкий хобот, пара больших подвижных ушей и пара выразительных лиловых глаз. Самцы также могут похвастаться четырьмя мягкими шипами вдоль хребта — похоже, чем больше шипы, тем большей популярностью пользуется их обладатель у самок. Добавьте к этому длинный и мощный чешуйчатый хвост и отнюдь не заурядный мозг — и получите шипоспина. Вернее, просто так вы его не получите — эту тварь еще надо исхитриться поймать.
В точности так рассуждал Олаф Джонсон, спускаясь с невысокого каменистого холма к его подножию, где паслось стадо голов примерно в двадцать пять. Олаф шел крадучись, дабы не вспугнуть животных, объедавших редкие, жесткие, как проволока, кустики. Несколько шипоспинов оторвалось от этого занятия и недоуменно уставились на странное горбатое создание, с ног до головы покрытое мехом. Впрочем, естественных врагов у них не было, поэтому, вяло окинув чужака неодобрительными взглядами, они вернулись к своей упрямой, но питательной еде.
Олаф имел лишь самые смутные представления о том, как поймать и связать крупное животное. Нашарив в кармане большой кусок сахара, он протянул его на ладони ближайшему шипоспину:
— Ути-ути-ути!..
Шипоспин раздраженно дернул ухом — и только. Олаф подошел ближе:
— Иди ко мне, теленочек...
Шипоспин наконец заметил сахар и уставился на него во все глаза. Сплюнув растительную жвачку, он легкой иноходью двинулся в сторону более привлекательного лакомства, вытянул шею и принюхался. После чего молниеносным, точно рассчитанным движением хобота схватил сахар и отправил в пасть. Олаф, попытавшийся поймать зверя за холку свободной рукой, безнадежно опоздал.
Ничего не поделаешь, пришлось достать второй кусок.
— Эй, как там тебя... Красавчик? Сюда, Красавчик! Сюда, Фидо!
Шипоспин издал низкий, урчащий горловой звук. Он радовался. Очевидно, это незнакомое страшилище чокнулось и решило до конца жизни кормить его чудесными сверхпитательными кубиками. Он сцапал угощение и отдернул хобот гак же быстро, как и раньше. Вот только на этот раз человек держал сахар крепче, и шипоспин едва не отхватил ему полпальца. Олаф заорал.
Честно говоря, мог бы и сдержаться. Не гак уж и больно было. Но все-таки укус, который чувствуется даже сквозь толстенную перчатку, — это вам не шутка!
Отбросив всякую осторожность, Олаф решительно двинулся к наглой скотине. Иногда, в исключительных случаях, в нем просыпался дух его предков-викингов. Сейчас наступил как раз такой случай: мало того что его укусили — его попыталась укусить инопланетная зверюга!
В глазах шипоспина мелькнула тревога, и зверь на всякий случай попятился. Вкусных белых кубиков страшилище больше не предлагало, и он не знал, что оно собирается делать дальше. Страшилище разрешило его недоумение поразительно быстро, метнувшись вперед и схватив шипоспина за уши. Зверь заверещал и боднул врага головой.
Шипоспин не был напрочь лишен чувства собственного достоинства. Ему не нравилось, когда его таскают за уши, особенно в присутствии других самцов и ничейных самок, которые образовали круг и с интересом глазели на поединок.