Я заставила себя засунуть закладку между страницами и подняла глаза, чтобы увидеть дерево, оживленное огнями. Большинство из них были сплошными, симпатичными маленькими миниатюрными цветными огоньками, но также было несколько медленно мигающих нитей, что делало все это более праздничным.
Я думаю, у Волка были причины беспокоиться об огнях.
— Хорошо? — спросил он, когда я смотрела на это, мои губы приподнялись, мое сердце наполнилось чем-то, что я не сразу определила, как рождественский дух, это было для меня такой чуждой вещью. Мой пристальный взгляд переместился на него, увидев в нем что-то такое, что я редко когда-либо видела, немного неуверенности, потребность в одобрении.
Я покачала головой, собираясь встать. — Нет. Нехорошо. Чертовски удивительно. Это идеально, — сказала я ему, подходя, мои руки скользнули вверх по его животу и груди, чтобы едва дотянуться до его плеч, так высоко, как я могла дотянуться.
— Пока нет, — сказал он, качая головой, когда его руки обхватили мою спину. — Но скоро.
Поцелуй был коротким и горячим, обещая большее, но давая мне понять, чтобы я не возлагала надежды потому что у него, сейчас были другие планы.
А именно, повесить все красивые игрушки на елку.
Только когда, казалось, что дерево больше не могло вместить ни одной игрушки, Волк отвернулся и вернулся с одной коробкой, протягивая ее мне немного застенчиво.
Волк? Застенчиво?
Я должна была увидеть, что было в этой коробке.
Мои руки почти обезумели, срывая красивую бумагу и бант, не замечая никого и ничего.
Подняв крышку, я обнаружила простое белое керамическое украшение, лежащее на подушке из красной мятой бумаги. В центре зеленым шрифтом в форме дерева с маленьким сердечком наверху было то, что заставило его немного переминаться с ноги на ногу.
Потому что это было банально.
Глупо.
Сентиментально.
Вещи, которыми почти никто никогда не назвал бы его, этого человека, который вскрывал грудные клетки и вырывал сердца голыми руками.
Но они не знали Волка так, как знала я. Они не знали человека, который прижимал меня к себе ночью и обнимал, когда я погружалась в плохие воспоминания. Они не знали человека, который всегда заботился о том, чтобы у меня был свежий кофе по утрам, даже если он уходил задолго до того, как я просыпалась. Они не знали, откуда на столе за дверью взялась бесконечная стопка новых книг, потому что всякий раз, когда он ходил за покупками, он брал мне книгу на случай, если я не смогу заснуть и мне понадобится что-то, за чем можно было бы потянуть время, чтобы забыться.
Они не знали этого человека.
Так что они не знали, каким милым он может быть.
Я, я знала.
Так что, хотя небольшая часть меня была смущена тем, как сжалось мое сердце при виде этого, другая часть была глупо, нелепо, всепоглощающе очарована этим.
Наше первое совместное Рождество.
Волк и Джейни.
Этот удивительный, вдумчивый человек не только не забыл купить что-нибудь в ознаменование этой даты, но и отважился сделать это в торговом центре, поскольку это было единственное место в округе, где можно было приобрести что-то подобное.
Любой мужчина, который отважился пойти в торговый центр ради тебя, на мой взгляд, был героем. Черт возьми, я даже никогда не отваживалась ходить по торговому центру.
— Нравится? — спросил он, заставляя меня осознать, что я слишком долго пялилась на украшение. И, подняв глаза, поняла, что мои гребаные глаза были немного затуманены.
Черт бы его побрал.
Больше никому не удавалось добраться до меня.
Я имею в виду, я проявила эмоции. Я хорошо умела показывать свой гнев, разочарование, раздражение и отвращение.
Но теплые и нежные чувства? Да, все это было еще так ново для меня. Я была убеждена, что именно поэтому я так легко порвала с прошлыми опасениями. Это было ново. У меня не было никакой защиты от их натиска.
Часть меня говорила, что я готова к ним.
Другая часть говорила, что, может быть, возможно, мне даже не стоит пытаться; я не должна позволить себе быть такой уязвимой с ним.
— Идеально, — возразила я, слегка улыбнувшись ему, когда повернулась, чтобы разместить его прямо перед деревом, где мы могли легко его увидеть.
— Твоя очередь, — объявил он, вручая мне венки, банты и разные рождественские штучки. — Нужно испечь печенье.
Так вот что он сделал.
Идеально, я могла бы добавить.
Даже без намека.
Сукин сын.
Всегда хвастается своими кулинарными способностями.
Я принялась развешивать все вещи, которые он купил в магазине. Все это висело несколько неровно и выглядело так, словно это сделал ребенок.