– Время смерти установит экспертиза, но, похоже, волонтерки ни при чем.
– Ни при чем. Но… когда Ирину Павловну увезли, я автоматически выложила чай и убрала его в шкафчик на кухне.
– И что?
– Там лежала новая пачка со свежим сроком. Чай кто-то купил до меня, – медленно произнесла Мария.
– Так, может, девочки перепутали? Купили и забыли.
– Вдвоем забыли? У них склероз, что ли? Когда мы разговаривали, они точно сказали, что чая в коробочке осталось две ложки, не больше. И вдруг забыли?
– Она могла купить сама. Она же на улицу выходила, вернее, выезжала?
Соседка качнула головой.
– Не выезжала, к сожалению. После смерти мужа пять лет назад она не выходила на улицу. Его сбила машина почти у самого парадного. С тех пор… Мы тогда и подружились, хотя я уже жила в этом доме. Попросила папу помочь с похоронами. Ирина Павловна была не в состоянии ничем заниматься. Ну вот…
– А могла она позвонить кому-нибудь и попросить сходить в аптеку?
– До сих пор она пользовалась только моей помощью. Ну и девочек. Ирина Павловна очень деликатный человек. Чужих людей напрягать не будет ни за что. Если бы чай закончился, она бы просто ждала.
– Но кого-то старуха все же напрягла! Чай не сам появился.
– Да, конечно, и это ставит меня в тупик. Она очень давно живет замкнуто. Родные умерли. И еще. Алексей – так, кажется? – пожалуйста, не называйте ее старухой. У нее имя есть.
Леха немедленно покраснел.
– Простите, не хотел обидеть.
– Ирина Павловна была чудесным человеком. Мне бы не хотелось, чтобы о ней отзывались неуважительно, – словно извиняясь, сказала Мария и тут же предложила:
– Если вы не против, можем перейти на «ты».
Старший лейтенант Тишков растерялся.
– Да… собственно… почему нет? Не против.
– Тогда скажи: ты веришь, что я ничего не выдумываю? – спросила Мария и уставилась прямо в его лицо.
Леха легонько подергал себя за ухо – никак не мог отделаться от дурацкой привычки – и кивнул.
– А что ты слышала ночью?
– В комнате кто-то был. Я хотела пойти проверить, но, честно говоря, испугалась.
– У тебя ключ остался?
– Да.
– А что конкретно ты слышала?
– Шум. Тихий, правда. Возню какую-то. Не могу точно описать.
– Как будто что-то искали?
– Именно. Я так и подумала.
– А после… ну, то есть, когда тот человек ушел, ты сюда заходила?
– Нет. Думала, могу затоптать следы или что-то в этом роде. Написала заявление и через папиного помощника передала в полицию. А надо было зайти?
– Ни в коем случае! Правильно, что не зашла, – успокоил ее Тишков и тут же подумал: следы, если они и были, благополучно затоптал один бестолковый оперативник, полчаса разгуливавший по квартире убитой.
– А ты ничего не обнаружил? – словно нарочно спросила Мария и взглянула, как ему показалось, с надеждой.
– Да я только начал, – решил схитрить Леха и быстро спросил: – Следы поисков не заметила?
– Нет. Все лежит на своих местах, но это ведь необязательно – устраивать в квартире погром?
– Конечно, если времени много и ты уверен, что тебя не застукают.
– Тот, кто тут был, мог не знать, что я вернулась и слышу его шаги.
– Тогда посмотри внимательно. Может быть, что-то пропало?
– Наоборот. Появилось.
Леха растопырил глаза.
– Что?
Мария указала на стол.
– Книги. Раньше их не было.
Леха взглянул на стол. Там в самом деле лежали три книги, по виду совершенно новые.
– А что за книги?
– «Грозовой перевал», «Замок Броуди» и «Сказки Гофмана». Это все любимые. Кстати, они уже были у нее, только старые, истрепанные.
– То есть выбор не случайный?
– В том-то и дело!
– А могли волонтерки купить по ее просьбе?
– Я уже их спрашивала. Они о книгах ничего не знают.
– То есть книжки появились в промежутке между понедельником и средой. Понятно, – сказал Леха, хотя ничего понятного тут не было.
– Девочки навещали ее в определенные дни и часы, – задумчиво произнесла Маша, – поэтому точно знать, был ли кто-то еще, не могут. Не факт, что Ирина Павловна с ними делилась. Девочки хорошие, но не из тех, кто ведет задушевные беседы. В принципе, они не успели как следует сблизиться с подопечной за этот месяц. При них никто не приходил, но получается, что кто-то был в другое время. Эти книги, они…
Мария протянула руку к книгам.
– Стоп! Ты что? Нельзя трогать. Надо сперва отпечатки снять. А что она читала, когда…
– Гофмана. Наверное, «Щелкунчика» перед Рождеством хотела перечитать.
– Книга лежала на теле?
– Нет. На полу рядом с диваном.
– Так, как будто упала? Или ее положили?