Пенелопа Дуглас
Рождество с новым поколением Потерянной дружбы
ХОУК
ХОУК
Черт, она такая сексуальная. Такая мягкая в моих руках, податливая и готовая. Будет так легко это сделать, как никогда.
Я качнулся, прижимаясь к ней, сжал подушку, лежавшую под головой девушки, и снова завладел ее ртом. Жар ее языка, вкус ее губ, ритм ее тела, пока мы терлись друг о друга… все было в гармонии. Я хотел этого. Было так приятно. Это было…
Я крепче зажмурился. Опять поцеловал ее, слушая ее стоны.
– С тобой так хорошо, – часто дыша, произнесла девушка напротив моих губ, в то время как моя рука проскользнула ей под блузку. – Хоук, пожалуйста. – Дразня меня, она нежно покусывала мою кожу. – Пожалуйста…
Накрыв мою руку своей, она направила меня выше, пока я не добрался до нежной возвышенности ее груди. Мой член болезненно пульсировал, упираясь в ткань джинсов.
Черт. Она без лифчика. Я мог бы за десять секунд снять наши рубашки и ощутить ее кожу своей.
– Тебе нравится? Какая я? – прошептала девушка.
Облизав губы, я погладил большим пальцем ее напряженный сосок. В ее карих глазах полыхнула искра, вызвав у меня полуулыбку.
– Твердая, – произнес я дразняще.
Она улыбнулась мне, прикусив нижнюю губу.
– Ты тоже. – Девушка качнула бедрами. У меня перехватило дыхание от наслаждения.
Медленно подняв ее блузку, я наклонил голову и лизнул ее сосок. Из-за ее тихих вздохов и стонов, от того, как ее тело извивалось и содрогалось подо мной, мой мозг будто густой пеленой окутало, практически затмив все остальное.
Я хотел этого. Так приятно.
И она этого хотела. Я не был у нее первым, в конце концов. В сексе нет ничего плохого, ведь он доставляет удовольствие. Опыт пойдет мне на пользу.
Да. Я был готов.
Девушка вновь глубоко поцеловала меня, погрузив язык в мой рот и застонав.
– Хоук, – выдохнула она, потянулась к моему ремню и принялась его расстегивать. – Это пытка. Я хочу тебя.
У меня в паху пылало и пульсировало, но…
Внезапно я перестал дышать, мои руки окаменели, а бицепсы напряглись так сильно, что в мышцах начало жечь. В животе завязался узел; мне стало некомфортно.
Я едва знал эту девчонку. И где я, черт побери? О, да. На втором этаже дома моего дяди. Проклятье, вся моя семья праздновала здесь Рождество, ради всего святого. Что я делаю? Это не мой дом. Я не мог заняться сексом здесь. Мать убьет меня.
Я перестал отвечать на поцелуи Джессики и открыл глаза. Она расстегнула мой ремень и переключилась на «молнию», однако я приподнялся, отстранившись от нее.
– Нет, остановись, Джесс, – сказал я, сев на пятки и проведя рукой по волосам. – Мы не можем. Извини.
Ее грудь, мягкая и красивая, все еще виднелась из-под блузки. Я даже в лицо Джессике посмотреть не мог. В животе все свело, настолько я был возбужден.
Но этого было недостаточно, чтобы я захотел довести дело до конца. Всегда чего-то не хватало, и меня уже мутило от самого себя. Кейд пригласил свою девушку. Они, вероятно, занимались где-то именно тем, чем он хотел, потому что Кейд, в отличие от меня, не беспокоился о всякой ерунде.
Большинство знакомых мне парней трахнуло бы эту девушку без колебаний и сделало бы это в полудюжине разных поз.
Только я всегда находил повод остановиться.
Слыша ее прерывистое дыхание, я понимал, что она, скорее всего, испытывала дискомфорт под стать моему от столь резкой остановки.
Я все еще не мог посмотреть ей в глаза.
– Просто здесь не место, ладно? Неловко как-то.
– Ты то же самое сказал про свой дом, мою спальню, машину… – возразила Джесс. – Ты меня не хочешь?
Наконец-то подняв взгляд, я посмотрел на нее, на ее длинные темно-рыжие волосы, густые черные ресницы, россыпь веснушек на носу и щеках, благодаря которым она выглядела гораздо невиннее, чем была в действительности.
Однако по какой-то причине у меня возникло чувство, что я никогда не видел ее прежде. Словно мы не тусовались вместе каждый день на прошедшей неделе или не ходили в одну школу, начиная с девятого класса. Мы бы переспали, Джессика ушла бы домой. И я не стал бы думать о ней, не стал бы жаждать ее снова и снова. Это не будет ничего значить.
А по какой-то гребаной идиотской причине я думал, что должно значить. Почему?
Отметив мое молчание, она поднялась и одернула свою блузку.
– Ты меня не хочешь? – снова повторила Джесс, на сей раз обвинительным тоном.
– Я этого не говорил, – огрызнулся я, слез с кровати и застегнул свой ремень. – Меня бы тут не было, если бы не хотел.