Все, что она предлагает, можно сделать поэтапно. Я согласен с тем, что ковер нужно убрать и сжечь. Картины великолепны, и они обретут вторую жизнь, если их переделать под что-то современное.
Она держится за поясницу.
— Кровати тоже нужно выбросить. Я тут подумала, что даже если хозяйка не продаст это место, ей нужно его немного подправить. У него есть шанс. Бизнес расцветет, если она вложит в него всю душу.
— А что, если ей нравится то, что есть? Так было на протяжении многих поколений.
Одри бросает на меня любопытный взгляд.
— Ты не согласен.
— Гостиница может стать одним из лучших мест для посещения в Колорадо, — говорит она. — Может ли она оставаться такой же еще все пятьдесят лет? Конечно. Еще пятьдесят лет посредственного существования. Почему бы не стремиться к тому, что сделает ее великолепной?
Из этого разговора я вынес несколько вещей. Во-первых, она относится к своим отелям так же серьезно, как и к своему печенью. Во-вторых, ее слова напомнили мне о предыдущем разговоре с Морганом. Вчерашний разговор с Колтом. Даже комментарии моих сестер вчера утром.
Мы с B&B — схожи. Ничего не меняется. Изменения не приветствуются. Я не тянусь к великолепию.
Я едва свожу концы с концами.
Чувство тревоги снова возвращается. Оно становится все сильнее. После развода я посвятил всю свою жизнь Перри и работе. Переезд сюда изменил лишь количество времени, которое я посвящаю дочери. Мой распорядок не менялся до тех пор, пока Одри не ворвалась в мою жизнь. Теперь меня волнует не только Перри и работа. Какая-то часть мозга не может перестать мечтать о ней и о возможностях большего, чем та единственная ночь, которую мы провели вместе.
Этого не произойдет.
Одри живет в Лос-Анджелесе. Она карьеристка, проводит Рождество на работе, а не с семьей. Может, я знаю о ней не так уж и много, но и сам это вижу. Мне угрожает не ее успех, а ее приоритеты.
— Ты в порядке? — спрашивает она, ее рука в варежке тянется к моему лбу, и она потирает его. — У тебя глубокий и хмурый взгляд. Что тебя расстроило?
— Когда ты уезжаешь из города?
Она смотрит на свою чашку и хихикает.
— Посмотрим, сегодня пятница… Я думаю, что, скорее всего, никогда. Бекки уже предложила мне работу по обновлению ее сайта. Ты в курсе, что она доставляет печенье и кексы?
Я качаю головой.
— Не знаешь, потому что ее маркетинг нуждается в небольшой доработке, — объясняет она.
— Ты остаешься, потому что Бекки предложила тебе работу? — спрашиваю я, сбитый с толку.
— Не поэтому. Если ты не забыл, я здесь, чтобы купить гостиницу. Сумасшедший босс из ада может скоро уволить меня, если не справлюсь. Когда это случится, мне будет трудно найти работу по специальности. В первые же месяцы я проем все свои сбережения. И не смогу позволить себе квартиру. Устроиться в цирк, похоже, сложнее, чем я думала, когда мне было восемь лет, и я планировала уйти из дома, потому что мама заставила меня есть брюссельскую капусту. — Она издает рвотные звуки. Я смеюсь. — Честно говоря, я не знаю, как долго мне придется оставаться. Если завтра не будет никакого прогресса, позвоню маме и спрошу, не хочет ли она приехать сюда на Рождество.
Возможно, я сделал неправильный вывод о ее приоритетах. Похоже, она разочарована тем, что не проведет праздники с матерью.
— А как насчет остальных членов твоей семьи?
Она бросает на меня странный взгляд и продолжает смотреть в землю, пока мы идем по свежевычищенному тротуару.
— С тех пор, как мои родители развелись, мы остались вдвоем, — отвечает она. — Отец снова женился, переехал в Нью-Йорк, и больше мы его не видели. Мама делала каждый праздник особенным, пока я не уехала в колледж. У нас никогда не было большой семьи, чтобы праздновать всем вместе. Рождество обычно проходило в открывании подарков, поедании блинов на завтрак и просмотре праздничных фильмов.
Первая мысль – как одиноко это звучит, и как порой я мечтал о более спокойном Рождестве. Но затем делаю паузу и вспоминаю всех своих братьев и сестер, родителей. Рождество – это… ну, это радость. Громкое. Веселое. Это одно из моих любимых времен года, а Перри сделала его еще более особенным. А учитывая безумно-идиотскую сторону Одри, которую я уже пару раз видел, думаю, ей это понравится. Так же, как и нам.
— Проведи каникулы с нами, — предлагаю я. — У нас в Винтер Велли есть все. Снежное Рождество, колядки и шумная семья.
— Не мой стиль.
— Ты не можешь так говорить, пока не попробуешь, — настаиваю я. — Вообще-то, завтра ты поедешь с нами выбирать елку.
Я не понимаю, как эта женщина заставляет меня все время говорить всякую ерунду. Неужели я только что пригласил ее провести день со мной и Перри?
Глава 13
Одри
Извилистая горная дорога резко обрывается с моей стороны.
Колин ловко маневрирует внедорожником на скользкой дороге, как будто делает это каждый день. Возможно, так оно и есть.
Обрыв очень глубокий. И валуны внизу большие.
Я дрожу, стараясь не думать о том, что можем сорваться с края.
— Тебе холодно? Хочешь, я закрою окно? — Он успокаивающе кладет руку мне на бедро, а затем возвращает ее на руль.
Его глаза не отрываются от дороги.
— Нет. Это освежает.
Его треснувшее окно и морозный воздух, задувающий в грузовик, поддерживают во мне спокойствие. Я и раньше ездила по ненадежным дорогам и не беспокоилась, но эта дорога не дает мне покоя.
Я была на седьмом небе от счастья, когда он попросил меня поехать с ним, чтобы помочь купить рождественскую елку. По дороге мы проехали уже не одну тысячу елок. По какой-то странной причине я думала, что мы купим одну в Долине. На относительно ровной местности. Глупая.
Нас обгоняет эвакуатор. Колт и Морган безумно машут руками, проезжая мимо.
Мой желудок подпрыгивает, просто наблюдая за их скоростью.
— Может, им стоит притормозить? — спрашиваю я, все еще гадая, что случилось с одним из деревьев, мимо которого мы проехали несколько миль назад.
— Наверное, — отвечает Колин. — Они просто хотят первыми добраться до нашего особого места.
— Мы уже приехали, папа? — Перри вытягивает шею, сидя в своем автокресле на заднем сиденье машины.
— Осталось недалеко, Кексик. — Он смотрит на свою дочь с нежностью, которая растапливает лед вокруг моего сердца.
После разрыва отношений со Стэном я и мечтать не смела о таких моментах. Даже в самых смелых фантазиях все равно никогда не было так хорошо. У меня не было реальности, из которой можно было бы черпать информацию.
Этого чувства общности не хватало в моей жизни. У меня его никогда не было, и теперь, попробовав, я поняла, насколько сильно его жаждала, даже когда не могла выразить это словами.