— Один из пит-боссов дал мне проскочить и сделать еще круг, потом вызвали полицию, и меня отпустили с предупреждением. Три дня спустя Ронни постучал в мою дверь. Оказывается, он был на трибунах, болтал со старым другом, и видел мой заезд. Он тут же предложил мне место в программе младших водителей. Команда должна была покрыть мои расходы на проживание и авиабилеты, но это означало оставить все позади и присоединиться к учебному лагерю для молодых водителей. Нарушите правила – и вас отправят паковать вещи, пропустите занятия или тренировки хоть раз – и вас отправят паковать вещи. Но вы не только будете водить одни из самых быстрых автомобилей в мире, но и научитесь как, — ответил он.
— Твои родители поддерживали тебя?
— Мой отец бросил нас, когда я был совсем маленьким, так что я не знаю его по-настоящему, и мама не смогла забрать меня из неблагополучного района достаточно быстро. Она использовала возможность вытащить меня из беды и покинуть округ, по крайней мере, до тех пор, пока я не стану достаточно взрослым, чтобы начать принимать правильные решения.
— Она все еще живет там? Я имею в виду твою маму, — спросила я, улыбнувшись, когда Дженсен пододвинул ко мне яблочный пирог.
— Нет. Я использовал бонус за участие в «Формуле-1», чтобы купить ей в деревне прекрасный домик с верандой. Моя тетя переехала к ней, и они подружились с приятными соседями, так что она счастлива там, — ответил он.
— А ты сам счастлив? — спросила я, не понимая, насколько это личный вопрос, пока не произнесла его.
— Сегодня – да, — ответил он, поддев вилкой внушительный кусок пирога. Мы разделались с десертом в уютном молчании, и к концу я была так сыта, что едва могла двигаться. Дженсен заплатил по счету, и очень скоро мы снова оказались в его машине. Я объяснила дорогу и съежилась, когда он подъехал к мотелю.
— Знаю, что мотель – не лучшее место для жизни, но когда-нибудь у меня будет собственное жилье, — сказала я, защищаясь.
— Неважно, где ты живешь, главное, чтобы это был твой дом, — сказал он.
— Мой дом был бы украшен таким количеством рождественских огней, что его было бы видно за квартал. В кухне бы пахло свежеиспеченными пряниками, и повсюду висели бы вечнозеленые гирлянды, — сказала я задумчиво.
— Ты бы видела дом моей мамы в это время года. К тому времени, как она закончит украшать его, это место будет похоже на грот Санты, — пошутил он.
— Ты будешь здесь на Рождество? — спросила я, боясь услышать ответ.
— Я уезжаю в канун Рождества, — ответил он, и я постаралась скрыть, насколько грустно мне стало. Последние несколько часов отличались от всей моей жизни до этого. Возможность свободно беседовать, без какого-либо осуждения, окрыляла, но знание, что Дженсен меньше, чем через две недели, уедет, расстраивало меня. Слишком долгое прощание не принесет мне ничего хорошего.
— Я в городе всего на пару недель. Как ты думаешь, мы могли бы…? — начал было Дженсен, но я прервала, не дав ему возможности сказать то, что было и так понятно.
— Я бы удовольствием. Но, видишь ли, я в некотором роде клептоманка. Я умею ловить хорошие вещи. И не люблю отдавать их. А у меня такое чувство, что заполучить тебя было бы восхитительно. Если я еще больше привяжусь к тебе, то есть реальный риск, что придется тебя похитить и вечно держать в своем шкафу, чтобы не дать уйти. Так что ради твоего же блага мы попрощаемся сейчас, — сказала я ему.
— Ты странная девушка, Лорен Мэтьюс, но я рад, что встретил тебя, — ответил он.
— Страннее не бывает, — согласилась я с улыбкой. Выскочив из машины, чтобы не дать Дженсену шанс на другую попытку, я закрыла за собой дверь и обернулась.
— Прости, что украла твой бумажник, и я тоже рада, что встретила тебя. И за ужин тоже спасибо. Это было лучшее, что со мной случалось за долгое время.
— Ну что ж, Счастливого Рождества, — сказал он, выглядя таким же «радостным», как и я при мысли об его отъезде.
— Счастливого Рождества, Дженсен. Надеюсь, Санта принесет тебе что-нибудь по душе, — ответила я. Махнув рукой, я ушла, возвращаясь к жизни, где рождественские желания были такими же реальными, как Санта-Клаус.
Глава 6
Дженсен
Дом Ронни и Нэнси Адлер оказался красивым, каким его и описывал Ронни. Сделанный из крепкого бруса, украшенный тысячами рождественских огней, мерцающих, как звезды, вечнозеленые гирлянды натянуты по всему периметру дубового крыльца, а огромный венок на входной двери выглядел нарядно и словно приглашал заглянуть в гости. Лорен пришла бы в восторг от этого места. Мне захотелось, чтобы она была сейчас со мной.
Ронни столько раз приглашал меня сюда, но я всегда находил причину для отказа. В свободное от гонок время мне было на что посмотреть. Слишком много мест мне хотелось посетить. И теперь у меня никогда не будет шанса увидеть, чем он хотел поделиться. По крайней мере, никогда не будет возможности увидеть все его глазами.
Вчерашний разговор с Лорен был словно очищение. Жизнь раньше билась в ритме бесконечной, бессмысленной вечеринки. Я просто не понимал, насколько бессмысленной, пока не позвонила Нэнси. Но одна ночь с Лорен подарила мне волшебство и волнение, которые я искал в абсолютно неверных местах, и меньше чем через две недели мы будем на полмира друг от друга.
Эта мысль была почти такой же удручающей, как и мысль о том, что придется встретиться с Нэнси. Осознание того, что она прекрасно осведомлена, как сильно я подвел Ронни, наполнило меня стыдом. Но это был не тот позор, от которого я стал бы прятаться. Быть человеком, которого Ронни пытался воспитать во мне, означало смотреть в лицо своим ошибкам и признавать их. Тем не менее я сидел, вцепившись руками в руль, готовя себя морально, когда громкий стук в окно заставил меня подпрыгнуть.
— Ты сидишь в этом грузовике уже двадцать минут, Дженсен Колдуэлл. Боюсь, ты обморозишься, если не зайдешь внутрь в ближайшее время, — с улыбкой проговорила Нэнси через стекло.
— Привет, Нэнси, — сказал я, вылезая из машины и пытаясь скрыть виноватое выражение лица.
— Рада тебя видеть, Дженсен. Ронни был бы так счастлив, что ты здесь, — сказала она и чертовски удивила тем, что обняла и притянула к себе для теплых объятий.
Я обнял в ответ, прижав руки к ее спине. От Нэнси пахло теплым печеньем, корицей и всем тем, чем, как мне кажется, пахнут все настоящие бабушки.
Отстранившись, она достала из кармана носовой платок и промокнула глаза.
— Прошу прощения. В последние дни я стала такой глупой, сентиментальной старой дурой, — сказала она.
— Я думаю, ты имеешь на это право, не так ли? Как держатся девочки? — спросил я, имея в виду двух дочерей Ронни, которые были счастливы замужем и имели детей.
— Примерно так, как и следовало ожидать. После похорон я ненадолго останусь на ранчо Меган, пока не определюсь, стоит ли оставить дом или нет.
— У нее все то же ранчо в Вайоминге? — спросил я, вспомнив, как Ронни рассказывал мне, какое это спокойное место.