– Так и есть. Ваша колонка – одно из самых ярких событий моей недели.
Услышав, как она быстро вдохнула, Дюк почувствовал приятное покалывание. Ему удалось прорваться сквозь её холодную сдержанность.
И, хотя эта беседа был верхом безрассудства, он не сожалел о ней. Нисколько не сожалел.
Глава 5
Ужин продолжился. Подали ещё два вкуснейших блюда: восхитительного жареного лосося и великолепную тушёную говядину. Вино лилось рекой, по элегантной столовой разносилась оживлённая беседа. Дюк внимательно наблюдал за Роуз из-под опущенных ресниц. По мере того, как она ела, на её выразительном лице одна эмоция сменяла другую. Роуз наслаждалась каждым кусочком. Дюк представил себе, как она могла выглядеть в постели в пылу страсти.
Она встретилась с ним глазами и моргнула, вытирая рот салфеткой.
– Я испачкала лицо?
– Нет, – тихо пробормотал он, чтобы не услышали другие. – Мне просто нравится наблюдать за вами.
Роуз схватила бокал с вином и сделала большой глоток. Значит, он не оставил её равнодушной. Это хорошо. Следующие несколько минут она старательно отводила глаза и завела разговор с двумя пожилыми мужчинами слева от себя. Несмотря на разочарование, Дюк с трудом скрыл ухмылку. К несчастью для Роуз, эта парочка членов правления была чрезвычайно разговорчива. И скучна.
Когда Роуз наконец повернулась к Дюку, он наклонился к ней и спросил:
– Вам удалось вставить хоть слово? Заседания совета директоров всегда длятся на час дольше, когда присутствуют эти двое.
Её губы дрогнули.
– Не следует насмехаться над людьми.
Дюк вскинул брови.
– Они оба неприлично богаты и сохранили все свои зубы. По-прежнему еженедельно навещают любовниц. Всем бы так в их возрасте.
– Вы придумываете. Откуда вам знать об их личной жизни?
– Я издаю десять газет. Только в "Вестнике" работает больше шестидесяти репортёров. Если я захочу, мне не составит труда узнать, что угодно про кого угодно.
– И про меня тоже? – Её голос дрогнул. Она разволновалась из-за его ответа?
Опасения Роуз были необоснованными, поскольку Дюк не проводил расследований. Необходимость в этом отсутствовала. Её прошлое казалось ясным. И всё же в её голосе сквозили подозрительные нотки...
– Вам есть что скрывать, миссис Уокер?
– Конечно, нет.
Она снова потянулась за своим бокалом.
– Вас беспокоят мои возможности?
– Да. Любой человек имеет право на личную жизнь. Я бы не хотела, чтобы в мои дела совали нос.
Интересный выбор слов, учитывая подозрения Дюка.
– Есть старая пословица: если не хотите, чтобы о ваших грехах узнали, не совершайте их.
– Все совершают ошибки. Несправедливо наказывать за них людей.
Дюк вспомнил о её муже, который посмел целоваться с горничной всего в десяти футах от гостей.
– Однако большинство людей сожалеют только о том, что их поймали.
– Какой вы циник.
– Возможно, но ведь так и есть. К тому же, я бы никогда не опубликовал непроверенную информацию. – Он вспомнил недавний скандал со взяточничеством и поморщился. – В любом случае постарался бы.
– Для вас имеет значение точное изложение фактов?
– Конечно, – брякнул он, не подумав. – Это единственное, что имеет значение. Репутация газеты зависит от достоверности её статей.
Она взглянула поверх его плеча на мистера Камерона, который был вовлечён в серьёзную дискуссию с соседом по столу с противоположной стороны.
– Так почему же вы уволили мистера Пайка? – понизив голос, спросила Роуз.
Дюк нахмурился. Она тоже восхищалась старым главным редактором?
– Потому что, в конечном счёте, он несёт ответственность за тех, кто работает в его штате. Ошибка произошла под его надзором
– Да, но разве вы сами не несёте за это ответственность? Ошибка произошла и под вашим надзором. И они в большей степени ваши сотрудники, чем его.
Дюк не до конца понимал её логику.
– Вы предлагаете мне самому себя уволить?
– Нет. Я хочу сказать, что с непосредственным виновником разобрались. Разве этого недостаточно? – Она сделала глоток вина. – Вы знаете, что у мистера Пайка большая семья? Внуки? Как он объяснит им эту несправедливость?
Несправедливость?
– Этот скандал может меня погубить. Может погубить издательство "Хавермейер Паблишинг". Вы действительно думаете, что кого-то из присутствующих сегодня за столом или акционеров волнуют внуки мистера Пайка?
– Нет, но вас-то должны. Мистер Пайк работал на вашего отца. Он был сотрудником газеты более сорока лет, а теперь его бросили на произвол судьбы не по его вине. Как он должен себя чувствовать?