С минуту она обдумывала эту идею, не в силах оторвать взгляд ото рта Дюка. Будут ли его поцелуи пылкими или нежными? Жадными или дразнящими? Ей нравилось целоваться. И даже очень. Роуз не целовалась больше года, но всё ещё помнила ощущение: губы сливаются, дыхание смешивается, мужской язык проскальзывает внутрь.
– Вот, – тихо проговорил он, врываясь в её мысли. – Теперь вы снова выглядите презентабельно.
– Спасибо. – Голос Роуз прозвучал странно для её собственных ушей, откуда-то взялись низкие гортанные нотки.
– Рад помочь.
Он не отодвинулся и не увеличил между ними расстояние. Напротив, Дюк будто чего-то ждал. Они оба наблюдали друг за другом. Мгновение затянулось. В тёмных радужках его глаз переливались золотистые и зелёные искорки. Замысловатое смешение цветов как нельзя лучше подходило этому сложному человеку.
Внезапный звон посуды позади них испугал Роуз, и она сделала шаг назад. Что сейчас произошло между ними? Её лицо горело от смущения и... разочарования.
Дюк откашлялся и поправил манжеты, но его глаза не отрывались от Роуз. Она взволнованно метнулась мимо него и стала подниматься по ступенькам.
– Не присоединиться ли нам к остальным? – спросила Роуз.
Она не потрудилась проверить, последовал ли он за ней. В этом не было необходимости. Всем своим существом она ощущала присутствие желанного мужчины, с которым ей не суждено быть вместе.
***
Песочное печенье принесли вскоре после того, как подали кофе. Дюк удивился, что печенье так быстро остыло, но ему грех жаловаться. Печенье получилось восхитительным. Маслянистые квадратики с замысловатым рисунком были дивными на вкус. Конечно, они выглядели не так шикарно, отправляясь в духовку, но Роуз явно знала своё дело.
Члены правления и их жёны охали и ахали, откусывая печенье и закатывали глаза от удовольствия. Дюка переполняли гордость и радость. Роуз Уокер – настоящее чудо. Он сделал мысленную пометку увеличить ей зарплату. Сколько бы он ей ни заплатил, этого недостаточно.
Дюк наблюдал, как она ходит среди гостей. Идеальная хозяйка. Она остановилась, когда принесли печенье, будто разнервничавшись в ожидании вердикта, но теперь широко улыбалась, любезно и скромно принимая комплименты. Её волосы сияли в мягком свете газовых ламп. Господи, как она прелестна. Когда они остались наедине возле кухонной лестницы, он был уверен, что она думает о поцелуе, ведь Дюк думал о том же. Его потрясло, как сильно он хотел Роуз, хотел ощутить каждый дюйм её тела. Всего за один вечер эта женщина полностью его очаровала.
И что теперь со всем этим делать?
– Как вам печенье?
Он обернулся, позади него стоял мистер Уокер. Заметил ли Уокер, как Дюк похотливо уставился на Роуз?
– Оно превосходно. – Он опустил глаза на печенье в своей руке. – Должен признаться, при виде заготовки, которая отправилась в духовку, я и не догадывался, что результат получится идеальным.
– Роуз – настоящее чудо. Она никогда не перестаёт меня удивлять.
Дюк вспомнил, как Уокер страстно обнимался со служанкой на лестнице. Для мужчины, который так высоко ценил свою жену, его поступок озадачивал. Он всмотрелся в лицо Уокера.
– Вы давно знаете друг друга?
– Почти всю жизнь. Мы всегда были лучшими друзьями.
Странный способ для неверного мужа описать свою жену. Хотя, возможно, это был намёк на то, что они скорее друзья, чем влюблённые.
– В женитьбе двух лучших друзей есть нечто на удивление милое.
Уокер наклонился вперёд, пристально глядя сощуренными глазами на Дюка.
– Да, это мило. Она всегда заботилась обо мне, а я о ней. Всегда.
– У меня такое чувство, что вы пытаетесь мне что-то сказать.
– Ходят слухи, что вы умный человек и отменный журналист. Уверен, вы догадаетесь.
Дюк скрестил руки на груди.
– Тогда думаю, что будет лучше, если я тоже вас предупрежу. Я забочусь о своих сотрудниках. Обо всех в издательстве "Хавермейер Паблишинг", от клерков почтового отдела до ведущих редакторов. Если мне покажется, что они в опасности или рискуют пострадать, я вмешаюсь.
Уокер свёл брови, заявление Дюка сбило его с толку.
– Вы беспокоитесь, что я причиню Роуз боль?
– Если кое-что всплывёт, то да.
– Что именно?
– Я вас раскусил, Уокер.
Уокер несколько раз моргнул, затем выражение его лица прояснилось.
– Так вы знаете о...? – Он указал на кухонную лестницу, где Дюк стал свидетелем страстных объятий.
Дюк кивнул.
– Совершенно верно.
Вместо того чтобы ужаснуться, Уокер имел наглость развеселиться.
– Какое облегчение. Этот спектакль чертовски утомителен.
– Но необходим, – отрезал он. – Боже мой. У вас же полный дом гостей.