— Хочешь устроить себе отпуск посреди рабочего сезона?
Взгляд его удерживал мой. А потом его глаза округлились, когда он понял, что там в Нью-Йорке.
— Ты же говорила, что тебя не интересует эта работа, — он даже не дал мне ответить на вопрос и продолжил раздраженно. — И зачем тебе переезжать? Коттедж находится здесь. Он твой. Тебе нравится здесь работать. В этом городе твоя жизнь, которую ты любишь.
Да, мой. Год назад отец переписал его на меня. Хоть прибыль и остается в семье, как и у всего, чем мы владеем. Однако, викторианский домик все же мой.
— Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать что-то новое, — постаралась я объяснить ему хотя бы часть своей мотивации по переезду.
Бишоп бы сказал, что сейчас самое время начать разговор. Признаться, в чувствах, чтобы Хит деликатно меня отшил, и я могла бы со спокойной душой переезжать.
Но я не готова сделать что-то в этом роде. Наш диалог выглядел бы примерно так:
— Хит, я в тебя влюблена.
Он бы судорожно сглотнул и выдал бы что-то вроде:
— Прошу прощения?
Смотрел бы он на меня при этом как слепой олень, а потом сбежал бы или пропустил бы мои слова мимо ушей. Я бы сказала еще раз:
— У меня к тебе чувства.
Призывая все силы, чтобы успокоиться, самым сладким голосом, на который он способен, он бы ответил:
— Ли, ты мне тоже не безразлична. Ты мне как сестра, даже как брат.
— Но я тебя люблю, — настаивала бы я.
— Это очень мило, спасибо тебе, — закончил бы он и просто ушел.
Либо так, либо он скажет мне.
— Ли, ты серьезно? Ну, посмотри на меня. Мы же просто друзья, я просто не смогу воспринимать тебя серьезно.
Как бы ни было, но его слова разобьют мне сердце на кусочки, которые он затем бросит в огонь. А я буду смотреть, как они становятся пеплом и их уносит ветер. И я никогда их не найду и, разумеется, уже никогда не смогу собрать себя воедино.
Я же выбрала путь гораздо легче - переехать, просто забыть свои чувства и учиться жить без него.
— Тут твой дом, — настаивал он. Я смотрела на него, и мне было больно. — Прости, я просто не понимаю, — рукой он провел по волосам и начал собирать грязные тарелки.
— Каждый раз, когда ты что-то планируешь, я тебя поддерживаю. Я ожидаю чего-то подобного и от тебя, — горько произнесла я.
— Хочешь сказать, я тебя не поддерживаю? — голос он не повышал, но было слышно, что он расстроен.
— Обычно мне плевать, о чем говорят люди. Мне в принципе все равно, что они обо мне думают, но вот ты, — он начал сердиться. — На тебя мне не плевать. Мне не плевать на то, что ты думаешь, или как ты меня понимаешь. Поверить не могу, что ты во мне сомневаешься.
— Послушай, я в тебе не сомневаюсь. Но сейчас мне бы хотелось, чтобы ты сказал что-то вроде: «Ли, поезжай на эту работу. Нью-Йорк тебе покорится».
Хит плотно сжал губы. Глаза его нашли пустую бутылку вина.
— Мне казалось, что этого города тебе вполне достаточно. Мне казалось, что ты просто хочешь большего от жизни. Но, если это именно то, что тебе нужно, тогда я тебя поддерживаю.
— Пожалуйста, не стоит сглаживать углы.
— Ли, чего ты от меня хочешь? — его глаза нашли мои. — Есть что-то, чем ты расстроена, но ты мне об этом не рассказываешь. Я сделал что-то, что до жути тебя расстроило. Ты даже смотреть на меня не можешь. Я не смогу ничего исправить, если ты не скажешь, что тебя мучает.
— Есть вещи, которые просто нельзя исправить.
— Но я всегда могу попытаться, — настаивал он.
— В Кентбери нет всего, что мне нужно. Посмотри на меня. Мне тридцать два, я одинока, и перспектив никаких.
Он начал уже ворчать.
— Ты не одна. У тебя есть отец, браться, Кэсси и я.
— Да, но неплохо было бы иметь парня, партнера. Возможно, даже мужа. Когда я сегодня проводила экскурсию, то думала об этом и поняла, что тоже так хочу.
— Свадьбу?
— Человека, который видел бы меня как никто другой в этом мире. Который понимал бы, что нужно женщине еще до того, как она об этом скажет. Который гладил бы меня по голове и с которым можно было бы общаться без слов. И которому можно было бы сказать, что через несколько лет мы привезем наших детей на место нашей свадьбы.
— Ты хочешь детей.
— Мое время истекает. Я управляю успешным бизнесом, но успех - это еще не все, — рукой я схватилась за запястье другой руки. — Я хочу детей, мужа и свою собственную семью. Я люблю папу и братьев, Кентбери и свой коттедж. Но я хочу любить кого-то, — сделав паузу я беглым взглядом посмотрела на него, ведь любить самой - это не моя цель. — И человека, который любил бы меня.
— Мы любим тебя, Ли.
Я вздохнула.
— Папа может быть и одинок, но у него есть мы. У тебя есть Кэсси. Но, если присмотреться внимательнее, у меня никого нет. А в Нью-Йорке для меня могут открыться возможности.
Он долго на меня смотрел, а затем кивнул.
— Я понял. Для тебя тут ничего нет.
— Я знаю, — сглотнув слезы, я подошла к раковине, чтобы вымыть тарелки.
Лучше он и сказать не мог: Я не заинтересован, чтобы стать частью твоего счастья.
— Собеседование во вторник, — сказала я, загружая столовое серебро в посудомойку. — Братья сказали, что прикроют меня тут.
— Уже купила билет на самолет?
— Нет, поеду на машине.
— Но ты не можешь ехать, пока на Восточном Побережье шторм, — предупредил он.
— Будешь обсуждать мои навыки вождения? Думаю, я неплохой водитель, Хит, — сказала я, просто выплевывая слова, пошел ты, я в метель садилась за руль, чтобы отвезти твоего ребенка в больницу, когда у нее был жар, а ты застрял в Берлингтоне.
Но этого, разумеется, я не произнесла.
— Ты неплохой водитель, но на дорогах небезопасно. Купи билет на поезд или самолет завтра в ночь, я заплачу, если тебе нужны деньги.
— Завтра уехать я не могу. Я уезжаю в понедельник и у меня еще куча времени, — запротестовала я.
— А ты еще говоришь, что Кэсси упрямая в меня, — начал он. — Хотя это у нее явно от тебя.
Завернув кран, я обернулась и посмотрела на него.
— Вот видишь, еще один позитивный момент в моем отъезде. Не буду оказывать плохого воздействия на твоего ребенка.
— Она любит тебя, Ли. Не хочу я спекулировать именем Кэсси, но ты подумала, как скажется на ней твой отъезд?